"Рэй Олдридж. Машина-Орфей Цикл Контракт на Фараоне 3/3" - читать интересную книгу автора

стекла, глядя на очень богатое и тонкое выражение лица Желтого Листа. Его
сознание ушло в то далекое место, где он больше не был Геджасом, но только
органом своего гетмана, более пригодным для выражения ее мыслей, чем тот
язык, которым она когда-то владела.
Он говорил в видеотелефон с прекрасной безумицей из Моревейника.
- Кореана Хейкларо, Желтый Лист выслушала твою просьбу благосклонно.
Ее не оскорбил твой скулеж. Родериго - это воплощенная сила, и ты,
действительно, только от большой глупости не могла бы заметить свою
собственную слабость в сравнении с нами, в какие бы дела с нами ты ни
вступала.
Делом его жизни было научиться читать лица, а лицо этой жалкой
работорговки было для него прозрачно. Это была тоненькая пелена красоты
поверх гнезда мерзких извивающихся страстей. Он решил, что у нее
достаточно холодной аморальности, чтобы занять небольшое место в иерархии
родериганцев, но ей все равно не хватило бы на это самодисциплины. Почему
же еще ее мстительность и похоть к Дильвермунскому агенту взяли верх над
элементарным чувством самосохранения?
Рот ее принял кислое выражение, но она не обратила внимания на его
оскорбления.
- Тогда мы можем заключить сделку?
- Да. Но... наши источники сообщают нам, что битва еще не закончена,
что каждый день все новые и новые участки Моревейника превращаются в
пепел. Те пиратские владыки, которые выжили, с каждым днем становятся все
свирепее, так ведь? Они все больше боятся, что кто-нибудь ускользнет с их
желанной добычей, хотя никто не знает, что это за добыча. А разве ты не
боишься оставлять в Моревейнике свои дела без всякой защиты?
- Нет, - ответила она весьма убедительно небрежным тоном.


Время проходило в тусклой красной скуке. Руиз сидел на пластиковом
возвышении и пытался заставить свой мозг работать, но особых успехов не
достиг.
Остальные, казалось, впали в такую же летаргию, какую чувствовал он.
Дольмаэро снова лег, видимо, уснул. Мольнех прислонился к стене, лицо его
ничего не выражало. В нескольких метрах поодаль Гундерд и Низа
разговаривали тихими голосами, и Руиз удивился, что у них нашлись общие
темы для разговора. Кок Эйндиукс оставался тихим и неподвижным в своей
странной коме.
Руизу пришло в голову, что еще никогда он не был столь близок к
смерти, но даже в этой мысли не было того, что могло бы вывести его из
ступора. Он стал думать об этом, но мысли текли медленно. Наркотики? Поле
подавления умственной деятельности? Временная усталость? Все это,
казалось, не имело особого значения. Если бы он только смог стряхнуть с
себя паутину, которая плотным коконом обернулась вокруг его мозга!
По холлу пронесся топот ног в сапогах, подкованных сталью. Он
раздался гораздо громче, чем шлепанье босых ног. Руиз посмотрел вверх и
увидел, что к ним приближаются два охранника в зеркальных костюмах.
Они остановились перед ним.
- Пошли, - сказал один.
Он поднялся на ноги, чувствуя головокружение. Охранники повернулись и