"Генри Лайон Олди. Маг в законе 1" - читать интересную книгу автора

Возвесели нас за дни, в которые ты поражал нас, за лета, в которые мы
видели от тебя бедствие.

Псалтирь, псалом 89

Заболела.
Плохо.
Жар; бред. В груди саднит сердце, хочет дышать, а не получается. Нельзя
сердцу дышать - захлебнется. Плохо. Чуждо. Родную-грудную жабу впору
облобызать в безгубый, слюнявый рот, когда голубушка являет свой лик в
редкие минуты просветления. Задыхаешься-а все свое-привычное: и удушья
кляп, и наждачная терка кашля. Лучше так. Лучше? Не знаешь, не помнишь; не
понимаешь. Ничего. Все кружится, подпрыгивает, стучит колесами поезда в
ад, трясет на стыках - в ящик собралась, дура?! Нет уж, погоди-ка,
помучайся всласть, подергайся дождевым червем, когда лопатой - пополам!..
Слышишь? Издалека, из прошлого, погребальной панихидой, горячим дождем
по обнаженным нервам, твоим собственным голосом:
- Заплатили за любовь, за нелюбовь, за каждый выстрел.
Отстрелялись - от мишеней лишь обрывки по углам.
Это осень. Облетает наша память, наши мысли, наши смыслы, наши листья и
другой ненужный хлам...

Заболела. Плохо.
Ой, как плохо-то...
Куда-то исчезли ноги. Были, да сплыли; в темноту, густо усеянную
колючими звездочками. Ноги мои! Ау! Где вы? Молчат. Не отзываются. Ну и
ладно; не жалко.
Вместо ног - рояль. Кабинетный, черный, лоснится глянцем. Дегтем несет
от него, от рояля-то, как от сапог того трупа, что у ворот... Труп?
уберите!!! ...Нет, все же рояль. Приоткрыл крышку, скалится в лицо
пастью-утробой. Дышит мертвечиной, дохлыми гаммами - до минор,
си-бемоль... Рояль?! Почему? Откуда?
Прохладные клавиши упрямо тычутся в пальцы, ластятся бесшерстной,
костяной кошкой... хотите мазурку? Вальс? ариэтту?! Вот уже звучит в
огромном зале, меж свечами в канделябрах:
- Федюньша? - Пассаж булькает триолями. - Глянь, Федюньша: кончается
али как?
- А-а... - отзывается блева гулкий, нутряной аккорд.
Рояль хохочет взахлеб и вдруг срывается в истерику. Звуки настырно
суются в губы, как раньше клавиши - в пальцы; звуки каплями просачиваются
в рот...
нельзя! Уберите! Это яд! Это смерть! Из потаенной глубины всплывает
врезанное навсегда знание: сейчас за него приходится страшно платить, но -
нельзя! Яд!
Ад!
Звуки расплескиваются, горячо текут по подбородку.
- Не хочет, - воркочет издали смутное глиссандо. - Зря к Шептухе
ходила, яичек дала, капустки квашеной... Не пьет, порченая...
-А-а...