"Эдвард Олби. Все кончено (Пьеса в двух действиях) " - читать интересную книгу авторатолько вот какая? Съел тогда лишний кусок, этот салат, или его прохватило
холодным ветром с вершины... С какой? Вот это-то мы и пытаемся понять всю жизнь... Словом, он обнаружил ту единственную причину, которую все мы рождены найти, но так никогда и не находим. (Пауза.) Он обнаружил своего убийцу. Поглядел на него и сказал: "Я этого не потерплю". (Пауза.) Ну и, конечно, купил билет на "Титаник". Сын (рассеянно). Гм... Я так и думал. Любовница (догадывается о чем-то). Да, конечно. Сиделка (более легким тоном). Что-нибудь в этом духе. Ведь если у вас рак, и вы к тому же настоящий медик и можете оценить свои шансы, и боль... что вам еще остается, как не купить себе место на корабле, который должен столкнуться с айсбергом и затонуть? Сын (озадаченно). Так, значит, он не погиб на "Титанике"? Сиделка. Нет. Он отправился в штат Мэн, в свой охотничий домик, и удил там рыбу... с неделю. Потом он покончил с собой. Жена. А история с кораблем... Сиделка. ...была выдумана. Пущена женой с одобрения любовницы, благо "Титаник" в это же время действительно затонул. Тогда, конечно, никто в нее не поверил. Некрологи были написаны честно. Тогда это был только эвфемизм, ну а со временем стало считаться правдой. Жена. Бедная женщина. Любовница. Бедные женщины. Жена. Я и не знала, что у него была любовница. А кто же была его любовница? Сиделка (небрежно). Я. Сиделка. Да. Очень немолода. Жена (после короткой паузы). Вот уж не думала. Мы так... привыкли к вам. Я не верю ни слову из того, что вы нам рассказали. Сиделка (пожимает плечами). Мне все равно. (Возвращается к своему месту у постели.) Пауза. Врач. Видите ли... Любовница (с досадой). Вечно вы это говорите! Жена (неуверенно, но с интересом). Разве? Врач. Видите ли, я свое отработал, с избытком, по тюрьмам, когда был молодым. Сразу после ординатуры; я хотел помогать людям. Жена. Мы об этом ничего не знали. Любовница. Ничего. Врач. Не знали? (Усмехаясь, пожимает плечами.) Это было давно - еще до того, как мы обратились к Новому завету, или, скорее, к нашему толкованию Нового завета. Тогда за убийство полагалась смерть - быстрая, хоть, правда, и не благопристойная. Впрочем, что говорить о благопристойности, если потом людей стали сжигать живьем - и это считалось благопристойным. Мы все тогда были ветхозаветными евреями и все еще остаемся ими, нас двести миллионов, но считая детей, ибо мы все еще верим в то, чему уже давно не следуем... Да, быстрая смерть... если... если правосудие было к ним милосердно, ибо этим и отличаемся мы, служители медицины, от судей - мы не торопимся. Но я был с |
|
|