"Александр Ольбик. Бой на Мертвом поле" - читать интересную книгу автора

Глава восьмая


Сначала ему показалось, что на поясницу ему вылили ведро раскаленного
свинца - столь нестерпимая боль опоясала его спину. Но постепенно она стала
смещаться к правому боку, его затошнило и одновременно ему показалось, что
происходит непроизвольное мочеиспускание.
Арефьев вызвал секретаршу и велел ей в течение часа его не тревожить. В
туалете ему показалось, что из него истекает раскаленный поток битого
стекла. С невероятной болью из него вылилось несколько капель крови и гноя.
Морфий почти не помог. С трудом позвонил домой и, бодрясь, сказал
Злате, что собирается переговорить со своим врачом. Она все поняла и,
примерно, через сорок минут с доктором Камчадаловым они переступили порог
офиса. Злата созвонилась с профессором Ивановым.
Вскоре в кабинет Арефьева вошли Голощеков и Воробьев. Врач,
пропальпировав живот и грудную клетку Арефьева, и расспросив об ощущениях,
долго держал паузу пока, наконец, не вынес свой вердикт: острая почечная
недостаточность. Началось то, о чем он уже предупреждал.
Прибывший профессор Иванов, из центра трансплантации почек, подтвердил
выводы Камчадалова и "приговорил" Арефьева к срочному оперативному
вмешательству.
Злата вышла с профессором в приемную и без обиняков спросила - каков
вероятный исход операции? Красная от возбуждения, взвинченная бесконечными
нервотрепками, женщина с дрожью в груди ждала ответа. А профессор, седой,
благородного вида человек, чего-то медлил...Он вытащил из кармана футляр для
очков и как-то не по делу кувыркал его в руках. И не желал смотреть Злате в
глаза.
В кабинет вошла бригада "скорой помощи" и тут же состоялся второй
консилиум, после чего долгое, грузное тело Арефьева положили на носилки и,
под всхлипывания Златы, понесли в машину.
Вместе с капельницей, которую к нему присоединили в машине "скорой
помощи", отвезли в реанимационное отделение клиники Склифосовского. Злата
хотела вместе с ним войти в палату, однако ее остановили и посоветовали
подождать в приемном покое. В коридоре она села на топчан и, горько плача,
стала вспоминать эпизоды из их жизни. Их было много и они, теснясь,
скользили и скользили в ее воспаленном сознании. Ее охватили тоска и
смятение. Подошедший Голощеков положил руку на ее плечо и сказал несколько
утешительных слов. Он был значительно старше ее и искренне ей сочувствовал.
Через полчаса Арефьева повезли в операционную. Он не хотел умирать, но
наркоз, словно внезапная смерть: только что человек ощущал мир, слышал
голоса людей, обонял ионизированный воздух операционной, жмурил глаза от
нестерпимо яркого света и вдруг - провал, темнота, абсолютное безмолвие.
Но когда он пришел в себя и почувствовал, что его увозят из
операционной, его охватила паника. Ему показалось, что он тут был всего лишь
несколько минут, за которые никакую операцию сделать, разумеется,
невозможно. Он раскинул по сторонам руки и когда тележка, на которой он
лежал, стала выезжать из операционной, он мертвой хваткой уцепился за косяк
дверей и не отпускал его. Над Арефьевым наклонился ассистирующий хирург и
ласково потрепал его по щеке. Медсестра так же ласково пыталась разжать его
пальцы. Наконец Арефьев отнял руку и все свое внимание перенес на внутренние