"Булат Окуджава. Бедный Авросимов" - читать интересную книгу автора

нынче забиты казематы.
Наверно, музыка играла, когда они, преследуя Бонапарта, проходили
Европой, и родина, уже перекроенная на сей европейский манер, виделась им
издалека. Каково же было их огорчение, когда, вернувшись, застали они свою
землю пребывающей в прежнем виде; каковы же были их гнев и неистовство при
мысли об сем, и, уже ослепленные, ринулись они в безумное свое предприятие
так, что цепи зазвенели. Да и кому из их противников была охота привычным
своим поступиться?.. И двери крепости широко раскрылись перед ними.
Господи, как это прекрасно придумано, что человеку непричастному
можно дышать свободно, что есть судья, который все видит, все знает и ни в
чем его не собьешь. Ведь могло бы случиться так, что он, Иван Авросимов,
ходил бы, влача цепи на ногах... ан не случилось.
И это был первый день, когда наш герой смог по-настоящему вздохнуть
свободно. И он вздохнул, с благодарностью оценивая все выгоды своего
положения. И, словно в подтверждение его мыслей, перед ним возникло
печальное шествие, которое состояло из преступника и из двух солдат с
офицером во главе. Куда вели злодея, Авросимов не понял, да это было и
неважно, но он еще раз радостно вздохнул, будто только что сам вырвался на
свободу, да к тому же перестал семенить и голову вскинул, чтобы уж никак
не было сходства, чтобы лишний раз для самого себя хотя бы почувствовать
пропасть меж собой и им...
А злодей шел на него, и место попалось такое, что нельзя было
Авросимову свернуть, и он даже остановился, чтобы вдруг ненароком не
задеть злодея, не коснуться его. И так он стоял, видя его приближение,
вознеся голову и стараясь придать лицу выражение полного презрения, хотя
сквозь все усилия все-таки пробивалась краска испуга и губы мелко
подрагивали.
А злодей все приближался. Был он коре-
наст. Дорогая шинель была наброшена на плечи. Ноги его ступали в снег
неуверенно. Из-под серой нанковой шапки вылезал на лоб светлый чубчик,
довольно-таки реденький. Ах, знаком был этот облик, знаком! И молодой
Авросимов решительно глянул злодею в глаза. Но глаз его он не увидел. Глаз
не было. Был белый блин. Авросимов вгляделся, недоумевая, и вдруг понял:
батюшки, тряпка! Глаза преступника были завязаны, и конвоиры шли к нему
вплотную, чтобы он не потерял направления.
Зачем же ему завязали глаза? Этой меры наш герой никак осознать не
мог. А знал ли этот коренастый, как плачевно кончится его предприятие,
когда полный сил и здоровия скликал солдат и распространял хулу на его
императорское величество? А знал ли он, что его вот так поведут с
завязанными глазами через крепостной двор и он, Авросимов, будет глядеть
на него с чистой совестью? Знал ли он? Нет, он не знал. И, снедаемый
гордостью и честолюбием, наверное, злорадно смеялся и руки потирал,
представляя себе, как будет униженно просить его о помиловании сам
государь император, ибо не мог же он замышлять свое черное дело без того,
чтобы не надеяться на это. И ведь дядя Артамон Михайлович не так чтобы ни
с того ни с сего вдруг кинулся, обнажив шпагу, на толпу, которую хлебом не
корми, а только дай ей позлодействовать. И эти высокие сановные люди
ведь неспроста же собираются каждодневно в комнате, где и Авросимову
выпала честь пребывать, собираются, чтобы решать, как государству
очиститься от мрака бунтов и тоски хаоса.