"А.В.Окороков. Затонувшие корабли. Затопленные города" - читать интересную книгу автора

даже являться соправительницей Египта. По словам Джеймса Уэйнстейна,
египтолога из Итаки, это не только первый обнаруженный до сих пор золотой
скарабей Нефертити, но и вообще первая находка в Малой Азии или Эгейском
море, несущая на себе имя Эхнатона или его супруги. В конце заключения
Уэйнстейн пишет: "Кто из египтологов, томящихся под немилосердными
солнечными лучами, мог предположить, что подобная находка явится из
прохладных глубин моря?"
А сколько тайн еще хранится в необъятных владениях Нептуна?

Схема послойных раскопок корабля

"Медный корабль" из Гданьска

Первыми к месту работ подошли катер "Водник", принадлежащий Гданьскому
морскому музею, и рабочий понтон польских вооруженных сил. После того как
исходное положение занял эскадренный миноносец, выполняющий роль волнореза,
можно было начинать операцию. 4 быстроходных катера контролировали весь
район, не подпуская к месту исследований лодки любопытных, собравшихся в это
октябрьское утро 1975 года в Гданьском порту. А посмотреть было на что. Ведь
подъем останков корабля, затонувшего в XV веке., - не такое уж частое
событие. Тем более, что подобные работы в Польше проводились впервые.
Случайно обнаруженный в 1969 году в ходе строительства Гданьского
северного порта, корабль впоследствии из-за своего груза - медных пластин -
получил название "Медный". Однако добраться до желанного груза оказалось
делом непростым, в первую очередь из-за "неудачного" места гибели судна.
Затонувшее судно находилось прямо на линии фарватера, ведущего в Гдыню и
Гданьск. Ежегодный проход над местом находки 2500 большегрузных судов отнюдь
не облегчал выполнения необходимых исследований.
Другой трудностью являлись сами раскопки. Корабль покоился на
18-метровой глубине и был полностью "вцементирован" в кожух из металла,
песка, смолы и пека. "То, что совершили подводники в первые дни, было
непостижимым, - рассказывал директор морского музея доктор Смоларек. - Когда
они поднялись на поверхность, их неопреновые костюмы и акваланги были все в
смоле, на палубе они повсюду распространяли запах смолы, а солнце делало
свое дело. Все было липким и грязным, волосы склеивались, койки и одежды
были в грязи - это были страшные дни
Осторожно, слой за слоем, снимался "панцирь", и обнажались
сохранившиеся части корпуса. И, наконец, награда за тяжелый и изнурительный
труд - после расчистки ила открылся груз. Большая его часть осталась лежать
так, как его когда-то укрепили крепежными клиньями. В руки исследователей
попало (в разной степени сохранности) более 100 бочек для перевозки смолы,
дегтя, поташа, канифоли, 10 тонн железных стержней и около 3 тонн меди в
дисках. На каждой из бочек стояло торговое клеймо, некогда принадлежавшее
купцам из Торули на Висле. Между шпангоутами были обнаружены остатки более
ранних грузов: зерна ржи и несколько наконечников стрел для арбалетов. Все
находки являлись типичными предметами польского экспорта четырехсотлетней
давности. Только медь, очевидно, была из Словакии или Венгрии.
После подъема груза приступили к изучению четырех основных частей
разбитого корпуса. Так как корабль лежал на правом борту, то штормовые
волны, течение, осколки льда и рейдовые якоря сделали свое дело - разрушили