"Фрэнк О'Коннор. Венок" - читать интересную книгу автораохватило сомнение.
- Я даже не знаю, была ли такая женщина, - быстро проговорил Джексон и густо покраснел. Фогарти ничего не сказал: так вот оно что - Джексон не о Девино говорил, о себе! По мере того как они забирались все дальше в глушь и пастбища да древние аббатства сменились зарослями утесника и развалинами крепостных башен, глаза Фогарти все чаще останавливались на покачивавшемся вместе с катафалком венке - единственном ярком пятне в размытом сине-серо-зеленом ландшасрте. Он казался символом тайны, окутывавшей жизнь священника. Что, по сути, он знал о Девине? Только то, что подсказывал ему собственный опыт. Из них двоих он считал себя - за исключением тех минут, когда выступал в роли Франциска Ассизского, - более мирским: практичным, толстокожим, умеющим брать быка за рога, а Девина - человеком не от мира сего, страдающим от своей взыскательности и аскетизма, что нет-нет да прорывалось в его горьких шуточках. Теперь он цеплялся за мысль, что только отчаяние могло толкнуть Девина на связь с женщиной, и чем больше он сомневался в возможности такой связи, тем правдоподобнее она ему казалась. Всякий раз, когда новая мысль прорывалась в его сознание через препоны, воздвигнутые воображением, он подолгу вынашивал ее, обкатывал, возводил в ранг откровения. - Господи, какую же страшную жизнь мы ведем! - вырвалось у него наконец. - Вот мы - те двое, кто, пожалуй, знал Девина лучше всех на свете. Но ведь и мы понятия не имеем, что означает этот маячащий перед нами предмет. - И это, возможно, только хорошо для нашего душевного спокойствия, - - Бьюсь об заклад, Девину от всего этого мало было радости, - сказал Фогарти мрачно. Странно, он не верил в существование этой жепщнны, приславшей венок, но все равно - ненавидел ее. - Не знаю, не знаю, - сказал Джексон, с удивлением взглянув на него. - Разве это не главное, чего мы хотим от жизни? - Главное? - переспросил Фогарти, недоумевая. Он всегда считал Джексона ледышкой, а оказалось - все не так. Что-то же привлекало к нему Девина! Он чувствовал, что и Джексон, человек куда более тонкого склада, чем он сам - что есть, то есть! - сейчас тоже словпо прощупывает его, и, очевидно, по той же самой причине: каждый искал в другом то, что привлекало к нему Девина и что, сдружив его с ним, могло бы сдружить их между собой. Каждый старался увидеть, как далеко они смогли бы прошагать вместе. Фогарти, как всегда, первым решился на признание. - А я вот не мог бы сблизиться с женщиной, Джим, - сказал он очень серьезно. - У меня даже и искушения такого не было - разве что один-единственный раз. Она была женой служителя в семинарии. Я с ума по ней сходил. Но когда увидел, чем был ее брак с этим малым, все как рукой сняло. Она люто его ненавидела, Джим. И я понял - меня она точно так же могла возненавидеть. Когда видишь - а уж мы-то видим, - что такое брак на самом деле, начинаешь понимать: нам повезло! - Повезло? - иронически повторил Джексон. - А разве нет? - Да, конечно. Семинарии набиты молодыми людьми, считающими, что им |
|
|