"Фрэнк О'Коннор. Длинная дорога в Аммеру" - читать интересную книгу автора

тяжело и шумно дыша, с открытым ртом. Ден помрачнел.
Он пристально посмотрел на старуху и сплюнул.
Пройдясь по дороге туда-сюда, он раскурил трубку и принял решение.
- Не нравится мне ее вид, Джонни, - сказал он хмуро. - Не то я сделал,
не то. Сейчас мне ясно - не то.
Теперь он останавливался каждые две мили, чтобы взглянуть, что
происходит со старухой, а Джонни, сообразив, что предвкушаемые им
развлечения, возможно, не состоятся, тряс ее и бранил. И от раза к разу
лицо Дена приобретало все более серьезное и сосредоточенное выражение. И
всякий раз он ходил туда-сюда по дороге, сморкаясь и сплевывая в канаву.
- Господи вразуми! - торжественно взывал он. - Только этого мне
недоставало. Сып у нее - человек с положением. Он меня в порошок сотрет. И
угораздило меня впутаться в семейные дела. Кровь-то, она гуще воды. Нам,
Риганам, всегда не везло.
В первом же городке, оказавшемся на их пути, он свернул в полицейский
участок и рассказал все начистоту - в своей трактовке.
- Так уж вы скажите судье, что я оказал вам содействие, - достойно
заключил он убитым тоном. - Я закону всегда первый друг. И ничего не
утаиваю - подрядился за фунт. Случись, она умрет, так, по моему разумению,
это будет непреднамеренное убийство. А политикой я никогда не занимался и
даже не интересовался. Спросите сержанта Дэли: он меня хорошо знает.
Когда Эбби очнулась, она лежала на больничной койке. Не видя своих
вещей, она заметалась, и на ее истошный крик сбежалась толпа убогих старух.
- Тише, тише, тише! - зашамкали они. - Вещи сданы на хранение. Потом ты
все получишь.
- Мне они сейчас нужны, - вопила Эбби, силясь сдвинуться с места, меж
тем как старухи ее держали. - Пустите меня, воровки поганые! Ночные
грабители!
Пустите меня! Ой, режут, режут! Караул!
Наконец к ней привели священника, говорившего поирландски, и он сумел
ее успокоить. Когда он уходил, она тихо перебирала четки, поверив его
обещанию проследить за тем, чтобы ее, несмотря ни на что, похоронили в
Аммере. С наступлением сумерек четки выпали из ее отечных рук и она начала
что-то бормотать поирландски. Сгрудившиеся вокруг очага старухи
сочувственно шептались и охали. Из соседней церкви донесся "Ангелюс" -
молитва к пресвятой богородице. Эбби попыталась приподняться на локте, и
голос ее перешел на крик:
- О Майкл Дрискол, муженек мой, добрый мой хранитель и сотоварищ, ты не
забыл меня после стольких лет! Долгие годы я жила в разлуке с тобой и вот
теперь иду к тебе. Мне пытались помешать, удержать меня среди чужих
городских людей, но не могу я без тебя, без всех старых друзей моих. Не
уходи, золотце мое! Подожди, укажи мне дорогу... Ох, соседушки мои, -
надрывалась она, тыча пальцем в темный угол, - это же муж мой, Майкл
Дрискол. Вот увидите, он не оставит меня одну, не даст мне заблудиться.
Подойдите же ко мне, соседушки, посветите фонарями, чтобы я видела, кто
тут со мной. Ведь я всех-то вас знаю, всех различаю. Я ведь только глазами
ослабла. Не тревожься, свет мой, душа моя, я иду, иду. После стольких лет,
я иду к тебе...
Стоял погожий, залитый солнцем весенний день, когда ее повезли по
дороге в Аммеру. Ослепительно - словно мириады мальков - сверкали озера.