"Фрэнк О'Коннор. Патриарх" - читать интересную книгу автора

антиправительственные баллады. Меня все это до поры до времени не трогало,
но в один прекрасный день, возвращаясь из бани, я увидел в кузове
грузовика Майкла Келленена в окружении полудюжины полицейских. Он кивнул
мне в знак приветствия - не знаю, что бы со мной было, если бы он не
захотел меня заметить.
Не могу описать, какое смятение охватило в тот вечер мой ум. Все мои
былые увлечения, словно крепкое вино, бросились мне в голову. Я помчался
домой, разыскал, потрепанную ирландскую азбуку, выклянчил несколько пенсов
на открытки с портретом Пирса и других вождей, чтобы украсить ими мою
комнату. Мигом "Манстерские фузилеры в Монсе" и "Ирландские дивизии в
Галлиполи" были сорваны со стены и на их место приколоты Пирс, Мак-Донах и
Планкетт.
В заключении Патриарх пробыл недолго. Я, к своему удивлению, узнал, что
он уже третий раз сидит в тюрьме.
И, конечно, когда он вышел, я стал целыми днями крутиться вокруг его
лавки. Теперь она превратилась в важный центр, своего рода расчетный банк,
куда ежедневно приходили десятки молодых людей. Они стояли у прилавка и о
чем-то шептались с Патриархом. Сюда стекались сведения о последних
событиях в предвыборной борьбе, о налетах и арестах (а позднее, о засадах
и числе жертв, скрываемых под официальной формулой: "Наши войска понесли
незначительные потери"), не говоря уже о листовках с балладами вроде "Кто
враги Ирландии?", "Пусть покровом мне будет Зеленый флаг, ребята" и "Они -
преступники против родины".
Я переписал несколько таких баллад и отнес их домой.
Мама читала их со слезами на глазах. Когда в отпуск из Франции приехал
брат, он переписал их наново и взял с собой на фронт. Вскоре он был убит
при разрыве бомбы, в баллады вернулись к нам домой, порванные тем
осколком, который попал ему в сердце.
Примерно тогда же умерла и бабушка. К концу жизни она очень
расстраивалась из-за того, что у нее сдала голова. Лежа в постели, она
читала длинные молитвы по-ирландски, но ее мучитель, злой бесенок,
превращал их в стихи о видениях, а пречистую богородицу в speirbhean -
деву небес, чью бессмертную красоту прославляли в чувственных стихах все
гэльские барды. Получалось неуважение к святым, и, хотя оно было случайным
и ненамеренным, бабушка очень расстраивалась - куда больше, чем следовало.
В день своей смерти она потребовала зеркало. После недолгих колебаний и
уговоров, мама ей все же его дала.
Бабушка битый час рассматривала себя, пристально и пристрастно, и,
сказав: "Ну и рожа, господи!", вернула зеркало. Потом в течение нескольких
часов мы не могли добиться от нее ни слова, а к вечеру, когда сгустились
сумерки, она глубоко вздохнула и умерла.


III


После этого у моей матери началась другая жизнь.
С гибелью брата она словно исчерпала отпущенную ей способность
страдать. Отца окончательно перебросили в Англию. А мы с ней еще больше
сблизились. Вероятно, именно сочетание ее благочестия с моим патриотизмом