"Кадзуо Оикава. Праздничные куклы (Современная японская новелла) " - читать интересную книгу автора

еще раз посмотреть на сестру, но ее уже не было у дома, и мною овладела
печаль, какой я еще никогда не испытывал. Предстоящая разлука показалась мне
самой смертью.
Я не стал садиться в трамвай. Пройти мне надо было всего две остановки.
И пока шел, ощущал пустоту в сердце.
До народной школы Комамото, где я учился, от трамвайной остановки надо
было идти вдоль кирпичной ограды по дороге, покрытой клинкером. Там все
сплошь было застроено, так что самого здания школы и не разглядишь.
Говорили, что школа эта была построена в период расцвета после реформы
Мэйдзи.* Я любил и эту кирпичную ограду, и эту покрытую клинкером дорогу,
куда не проникало солнце.
______________
* Реформа Мэйдзи. - Мэйдзи - букв.: " просвещенное правление". Здесь
имеется в виду незавершенная буржуазная революция в Японии в 1867-1868 гг.

Я вошел в школьный вестибюль, тихий и темный, поднялся на второй этаж.
В коридоре у окна стояли две девочки и о чем-то разговаривали. В классе не
было ни души. Я походил там немного, потом сел за парту своего друга Одзаки,
погибшего во время недавнего воздушного налета. Вспомнил его лицо, тонкие
белые руки. Из-за болезни сердца он не эвакуировался. Трудно было
представить себе, что его нет в живых. Но в живых его не было. Смерть теперь
подстерегала каждого. Однако ощущение ее неизбежности не вызывало страха. Я
снова осмотрел класс, невольно останавливая взгляд на партах тех, кто погиб.
В класс вошли девочки, беседовавшие в коридоре. Они рассказали, что
нашу учительницу Фукацу, тяжело раненную накануне во время воздушного
налета, отвезли в больницу.
- В какую?
- Кажется, в Комагомэ.
- Говорят, весь район от Дангодзака и дальше разбомбили фугасками.
Услышав это, я почувствовал, как напряглись нервы. Зажигательные бомбы
сбрасывали обычно ночью, и, когда они летели вниз, возникало мистическое
чувство, будто кто-то аккуратно разбрасывает вокруг искорки. Тем нелепее
казалось то, что черные железные глыбы зверски разрывали все в клочья, это
вызывало ярость и отвращение.
- Фугасками!..
Я вдруг почувствовал, что конец совсем близок.
Девочки на следующий день уезжали к родным. Я оставил их и вышел из
школы. Я словно окаменел. По дороге домой я зашел в больницу Комагомэ.
Учительница Фукацу умерла. Как живая стояла она у меня перед глазами -
толстушка в очках без оправы. Она была одинокой.
Выйдя из больницы, я огляделся. Везде видны были следы недавних
разрушений. Зияли огромные воронки с вывороченной черной, свежей землей. Во
все стороны расходились от холма пожарища. Лишь кое-где уцелели трубы, что
придавало этой печальной картине вид еще более унылый. Откуда-то
просачивался запах газа. Я вдыхал его, разглядывая развалины, и вдруг
заметил на противоположном холме Уэно пятиярусную пагоду. Ее свежесть и
красота поразили меня. До сих пор она была скрыта от взоров, но после
уничтожения целых кварталов стала видна. Я стоял не шелохнувшись, с трудом
подавляя в себе желание немедленно отправиться к этой пагоде.
Сильно уставший, я добрел наконец домой, как раз когда отец куда-то