"Николай Огнев. Евразия (Повесть)" - читать интересную книгу автора

искрами из трубы:
- А так - хорошо? А так - хорошо? А так - хорошо? - заспрашивал все
быстрей-быстрей, почти невозможно стало выдерживать ветер, ну поезд, ну
миленький, еще скорей, ну пожалуйста, куски пара рвутся на части, лес
летит, кружится листьями в глазах, в голове, во всем теле, - ух, какая
пропасть, на дне - овечки-овечки-овечки.
- Перепрыгни, перепрыгни, перепрыгни, перепрыгни, - запредлагал по-
езд, улетая вдаль и на крыльях унося Валюську к небу, в небесную голубую
мазурку, завертел в бешеной пляске, а внизу пропасть без дна и конца,
долететь нельзя, а упасть - разорвется сердце.
И вдруг - холодные лягушки выше колена, по телу.
- Опять вы? Сколько вам говорить?! Не сметь меня трогать! Да еще под
юбку лезет! Хулиган.
- Но ведь вы же упадете, милая барышня. Или в милые глазки голубые
огонь попадет.
- Попадет не ваше дело отстаньте.
- Как так не мое дело? Я ваши милые ножки целовал.
- Ах, вы так?! - Валюськины глаза яро ходят кругом - чем бы в него
запустить? Лачище негодный... Ага! Медная дощечка на чемодане.
- Иосиф Вацлавович Подгурский корнет-а-пистон. Это вы и есть - кор-
нет-а-пистон? Хорошо же. К вам придет мой жених и... накладет вам по ро-
же. Он вам покажет а-пистон.
- Кто же такой ваш коханый и з чего он будет мене бить? И почему вы
зердитесь, милая барызня?
- Мой жених поручик Евгений Раздеришин. А ваш адрес: ага! Большая
Дворянская, номер...
И не успела договорить Валюська, как лакированный, толкаясь чемодана-
ми о сиденья, куда-то быстро-быстро из вагона.
Тогда в сердце загорячилась гордость и, расправив крылья, - ага, ис-
пугался, испугался, как только назвала Евгения! ага! - заняла всю грудь,
нет, шире, шире груди, туда, к ветру, к торжественному маршу поезда, -
ну ветер, ну миленький, пожалуйста, сделай, чтобы деревья - и деревья
стройно и послушно явились, быстро улыбаясь и стремительно выстраиваясь
устремленными ввысь рядами - честь, честь невесте поручика Евгения Раз-
деришина.

3.

Из темно-бурой массы, погромыхивая отдаленной телегой - другой -
третьей, испарялись в огрублое надбарачное небо запахи пота, серничков,
портянок, отхаркивания, матерщина, понукания и -
- Смирррна - вняйсь! снова: - смирррна - вняйсь! -
но изумительные красные, рубиновые, багровые покурочки так бы и прели
до утра, так бы и наядривали тьму, так бы и попыхивали приветами друг
другу:

- Ты здесь, Ваня?
- Я здесь, Ваня.
- Не бойся, я человек.
- И ты не бойся, чудашка, я тоже.