"Николай Огнев. Евразия (Повесть)" - читать интересную книгу автора

большой турецкой деревушки. Деревушка - вся в чинарах, тем не менее, она
обожжена жгучим анатолийским солнцем, и плоские ее белые крыши, как ис-
полинские изразцы поверженной печи великанов. Наше убежище - в остатках
средневековых развалин. Определить назначение того, чем были эти разва-
лины прежде, довольно трудно; может быть, здесь была баня для рыцарей
Готфрида Бульонского или этапный пункт для пересылаемых на родину не-
вольников. Во всяком случае, для нас с Мусташем эти развалины - неоцени-
мая находка. Прежде всего, развалины помещаются на небольшом холме, и
представляют удобный наблюдательный пункт; жалкие остатки крыши дают
возможность укрываться от начавшихся осенних дождей; наконец, благодаря
близости селения, мы обеспечены продовольствием, а это - далеко нелишнее
после продолжительной голодовки; короче сказать, мы об'едаемся вяленой
говядиной - "баздырма", маслинами и султанским виноградом. Кроме того,
большая амфора в углу нашего жилища постоянно пополняется ячменным пивом
или необычайно душистым медовым напитком. Об этом заботится Евразия. Кто
она - я не знаю. Вероятно, просто турецкая девушка из нашей деревушки.
Ее зовут иначе, но мне трудно выговаривать ее имя, поэтому я зову ее
именем, высеченным на одной из стен нашего убежища. Под надписью Евразия
на старо-греческом языке, высечены странные барельефы, - какие-то люди,
похожие на рыб, с громадными головами, в чепчиках, с круглыми удивленны-
ми глазами, а туловища маленькие и без ног. - Это - указание пути, -
уверяет Мусташ. Как бы то ни было, но содержание знаков и надписей инте-
ресует меня, главным образом, в присутствии Евразии... Когда она прихо-
дит, Мусташ отбирает у ней плоскую фляжку с ракией и отправляется
пьянствовать в свой угол. Я же беру девушку за руку и мы уходим под
большую маслину есть сочные, сладкие фиги, читать надписи и... бесконеч-
но смотреть друг другу в глаза. Когда она уходит, - это происходит обык-
новенно глубокой ночью - я ругаю Мусташа неверной собакой, прислужником
гяуров и грожу пожаловаться на него первому встречному мулле: не подоба-
ет мусульманину хлестать водку, как сапожнику и орать бессмысленные пес-
ни... с риском быть услышанным хотя бы блуждающими "тарелками". На утро,
проспавшись, Мусташ делает прозрачные намеки о людях, забывших своего
падишаха. К вечеру мы, обыкновенно, миримся, и наше примерение венчает
появление Евразии.

* * *

...Пятый день мы спасаемся от погони, - без крова, без пищи, без во-
ды, без воды, - в степи, покрытой малорослым кустарником, - и он служит
нам единственным прикрытием. Часть пироксилина пришлось утопить в реке.
Нас выдали...

* * *

Самое скверное то, что приходится уходить бесшумно. Иной раз просто
необходимо было бы швырнуть гранату, но - - -
Кажется, нас постепенно окружают.
Если греческие бандиты устроили в развалинах засаду, - вечером должна
была притти Евразия и -
- стараюсь не думать.