"Михаил Огарев. Проказница, Святогор и вечеря по понятиям или Бесами торговать разрешено!" - читать интересную книгу автора

"СЛАВЕН БУДЬ СКРОМНЫЙ МУРОМОВ-ГРАД, ПОБРАТИМ СТОЛЬНОГО КИЙСКА!"


"НЫНЧЕ ПИР НА ВЕСЬ МИР - ДА ЗДРАВСТВУЕТ БОЛЬШОЕ ОЖИДАНИЕ!!!"


В самом низу последней здравицы было коряво от руки дописано:

"Все пропьем, а дождемся..."

Вздохнув, генерал бронетанковых войск вставил в правую глазницу остро
блеснувший на солнце монокль, что не помогло ему увидеть практически ничего
нового. Там, где не было однообразных плакатов, висели очень схожие
портреты одного и того же коренастого мужика в натуральную величину, то
есть, метр восемьдесят по вертикали и метр пятьдесят по горизонтали. Трудно
сказать, был ли он в действительности столь широк в плечах, или же
придворные живописцы создали явно гиперболизированный образ? В пользу
последнего предположения говорила слишком уж добрая улыбка, повторявшаяся
от полотна к полотну с назойливым постоянством. Впрочем, повторялись и
окладистая борода, и могучие ручищи, сложенные на груди, и
непропорционально большой меч на поясе... Кое-где попадалась и
пояснительная ремарка:

"УЖ КАК ВЕЛИК СТАРШОЙ БРАТ, А ВЕДЬ И МЕНЬШОЙ ЕМУ НЕ УСТУПИТ!"


Вообще-то, в последнее утверждение поверить было трудновато, стоило
только взглянуть на исполинскую статую, установленную на центральной
городской площади, но отлично видную даже из-за густых прикладбищенских
деревьев. На сей раз ваятелей интересовала именно вертикаль - высеченная из
цельного куска мрамора голова сурового воина в остроконечном шлеме была
вознесена на шестидесятиметровую высоту! Оставалось предположить, что здесь
сильными мира сего творческая гигантомания приветствовалась и поощрялась,
утвердив себя в качестве основного художественного приема...
Подавив очередной раздраженный вздох, высокий чин вермахта твердыми
чеканящими шагами прошествовал к парадному входу в барак. Тиграец,
опомнившись и цыкнув зубом на лба в кожанке, (больше для порядку, чем с
претензией на продолжение разборки) резво двинулся следом. Лоб сразу
почувствовал себя униженным - увы, он не мог, подобно другим господам,
взять и пойти в пиршественную... Пришлось уныло вернуться в кабину
хозяйского автомобиля, пересесть на наиболее удаленное от смердевшего тигра
сиденье и начать от нечего делать прислушиваться к заливистым крикам:
"Элиза, Элиза!", которые вдруг хлынули откуда-то из недр терема...

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

- ...Элиза, Элиза, где ты? Куда запропастилась, скверная девчонка? А
ну, сейчас же марш наверх и займись вышиванием! Слышишь меня? Отвечай
немедленно!
- А не извольте беспокоиться, господин барон, никуда не денется! Терем