"Николай Сергеевич Оганесов. Двое из прошлого (Повесть) " - читать интересную книгу автора

человек осторожный; и, возвращаясь к признанию Красильникова о совершенном
преступлении, я лишний раз убедился, что с его стороны признание - совсем
неглупый, а возможно, и единственно правильный ход. Во-первых,
доказательства его вины слишком серьезны, чтобы пренебрегать ими, а
во-вторых, как шахматист, сознательно идущий на жертву фигуры, он пошел на
это из стратегических соображений - признался в малом, чтобы скрыть
большое. Правильность такого вывода косвенно подтверждало и то, что с его
признанием наша работа усложнилась. "Легенда" о неосторожно совершенном
убийстве была настолько складной, глубоко продуманной, что, явив нам будто
бы четкую картину происшедшего, не приблизила к истине ни на шаг.
- Я виноват, - "изливал душу" Красильников. - Мне ужасно неприятно,
что все так получилось, но, гражданин следователь, войдите в мое
положение: мы с Жорой много выпили, что называется, до чертиков, поневоле
потеряешь контроль над собой, не только про газ, но и как зовут не
вспомнишь.
- Ближе к делу, Красильников, - попросил я, - ближе к делу.
Это был период, когда мне уже удавалось отсеивать из его речей
крупицы правды. Не всегда, но удавалось. "Потеря контроля над собой" явно
относилась к области фантастики.
- Значит, как было, - ни капли не смутившись, продолжал он. -
Волонтир позвал меня к себе. Я пришел с бутылкой водки, у него тоже была
бутылка "Экстры". Сидели выпивали. Потом вижу, он уже буквально с ног
валится, из-за стола подняться не может. Дотащил я его до дивана, уложил и
сам собрался уходить, да черт дернул - захотелось чаю попить: выпью,
думаю, тут чашечку, чтобы дома жену не будить. Подошел к плите, открыл
конфорку, а спичек под рукой не оказалось - ведь некурящий. Нашел в
комнате коробок. Вернулся к плите, открыл другую конфорку - про ту,
первую, видно, забыл начисто, - чиркнул спичкой, она не зажглась, сера
отлетела. Я в коробок, а он пустой, в нем всего одна спичка и была. Ну,
разозлился я, опять по комнате стал искать. Не нашел. Смотрю на часы, а на
них уже два часа ночи. Пора, думаю, домой бежать. Ну и побежал, а про
газ-то и забыл. Что значит выпивший! Такое только спьяну могло случиться.
И ведь не пил никогда водки этой проклятой в таких количествах. Шутка ли -
больше бутылки в себя влил. У кого мозги не затуманятся...
Он продолжал в том же духе и, если бы я не остановил, пожалуй,
перешел бы на актуальную тему о вреде алкоголя.
- Коробок куда дели?
Я понимал, что пустой коробок тоже миф, но интересно было, как он
выкрутится. Я, что называется, накапливал опыт общения.
- Затерялся где-то, - бойко ответил Красильников. - Может, даже
захватил с собой, а по дороге выбросил.
Его самообладанию можно было позавидовать.
- В доме Георгия Васильевича, на полке, в метре от газовой плиты, мы
обнаружили около четырех десятков коробок спичек, - сказал я, собственно,
уже не сомневаясь, какой услышу ответ.
- Чужой дом, как и чужая семья, - потемки, - ответствовал
Красильников. - Трезвый я бы тоже нашел. Да и чай, если б был трезвый,
вряд ли стал разогревать.
Довод сколь простой, столь и лишенный намека на правду: спички лежали
на виду, их невозможно было не заметить. Честное слово, по мне, лучше бы