"Николай Сергеевич Оганесов. Играем в 'Спринт' (Повесть) " - читать интересную книгу автора

ждать, значит, будем ждать.
- И до каких пор?
- Хоть до вечера.
Не зная, пригодится мне это или нет, я решил воспользоваться случаем,
чтобы набить себе цену. К тому же опоздание вполне могло быть подстроено
специально, как и вчерашняя слежка. Если не самим Герасем, то его
хозяином.
- Ну нет, ребята, играйте в эти игры без меня. - Я встал.
- Ты куда? - Он встал тоже.
- Неважно. Так серьезные дела не делаются. Заруби себе это на носу и
дружку своему передай. А мне здесь больше делать нечего. Пока. Привет
семье.
И с чувством оскорбленного достоинства я направился к выходу из бара.
По моим расчетам, Герась должен был не мешкая ринуться следом. Но он этого
не сделал, во всяком случае, не торопился. Я успел дойти до угла, прежде
чем услышал за спиной его учащенное дыхание.
Знать бы, на что ушли эти минуты! На совещание с барменом? С самим
хозяином, который все время находился где-то рядом, за бамбуковой
занавеской, и подслушивал наш разговор - недаром в помещении была этакая
темень. А может, Витек и есть хозяин и ему не понравился наш спор с
Герасем?
"Ну-ну, не сгущай краски, - осадил я себя. - Вспомни Русоса. Если бы
вас подслушивали, то наверняка выключили бы музыку. Какое ж подслушивание
при таком шуме!"
- Слышь, как тебя, подожди... - Герась догнал меня и дернул за рукав
рубашки. Физиономия у него при этом была просительная и вроде как
виноватая.
- Ну, что еще?
- Дай передохнуть... - Его грудь вздымалась, усиленно поглощая
кислород, а глаза в узких, как бойницы, прорезях были беспокойны и
трусоваты. - Сейчас... сейчас мы с тобой на тропу пойдем...
- На какую еще тропу?
- На обыкновенную... Маршрут есть такой. Стас по нему курсирует...


2

- Ох, засекут меня, ох, засекут... - бубнил Герась не переставая.
Он крепко приуныл, мой покровитель, и, думается, не без причины:
позволив мне уйти из бара, он таки нарушил данные свыше инструкции. А тут
еще гонорар за посредничество уплывал из-под пальцев. Есть от чего прийти
в отчаяние.
- Чует мое сердце, влипну, ох, влипну...
Сопровождаемые его негромкими жалобными стенаниями, мы дошли до
драматического театра и остановились под аркой у главного входа.
Даже отдаленно не представляя, как выглядит человек, которого
караулим, не зная, предстанет ли он перед нами в бескозырке или, скажем,
проедет мимо в кресле на колесиках, я тем не менее подверг ревностному
осмотру всех, кто находился на площади перед театром. Их было немного на
этом голом и пустынном в дневные часы пятачке: ватага