"Николай Сергеевич Оганесов. Играем в 'Спринт' (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Нина поднялась со ступенек.
- Ничем не могу вам помочь. - Она смотрела с насмешливым
любопытством, очевидно, ожидая, что произойдет чудо и я тут же, не сходя с
места, сгину с глаз долой.
- Значит, нет?
- Нет.
Мне и в самом деле захотелось исчезнуть, то есть в самом прямом
смысле взять и раствориться в теплом, перенасыщенном влагой воздухе. Без
сомнения, я бы так и поступил, если б знал, как это сделать.
- До свидания, - сказала она.
- До свидания, - буркнул я в ответ и, кивнув, пошел со двора.
Ноги были точно ватные, в голове - ни единой стоящей мысли, полнейший
вакуум. Я вдруг ощутил страшную, давящую на плечи усталость. Из всех
желаний осталось одно: завалиться спать. И спать долго-долго, чтобы,
проснувшись, можно было вспоминать о случившемся, как о дурном сне.
- Постойте, - раздался за спиной голос Нины.
Не уверенный, что не ослышался, я обернулся.
- Вам что, действительно негде переночевать?
Вероятно, мой вид сказал ей больше, чем я мог бы объяснить словами.
- Хорошо, я дам вам раскладушку... Только спать придется во дворе.
Устроит вас?
Еще бы не устроило! Да предложи она мне лавку в беседке, собачью
конуру, птичье гнездо на крыше, я согласился бы не раздумывая.
- Спасибо, - поблагодарил я.
Она пожала плечами:
- Не за что. Вы и в самом деле еле на ногах держитесь...


3

Близилась к концу программа "Время". Женщина из Гидрометцентра СССР
вдохновенно рассказывала о движении холодных и теплых масс воздуха и
приступила к описанию драматического столкновения циклона с гигантским
антициклоном, когда я перебрался в комнату.
Наступила ночь. Душная южная ночь с желтой, как срез лимона, луной,
россыпью крупных голубых звезд и неумолчным стрекотом цикад.
Я воспользовался приглашением хозяйки и, сменив жесткие ступеньки на
упругие подушки дивана, продолжал делать вид, что с головой ушел в
приключения короля Ричарда. В соседней комнате молочным светом мерцал
экран телевизора. Нина возилась на кухне и не обращала на меня никакого
внимания.
С тех пор как она великодушно позволила мне остаться, мы не
перемолвились друг с другом и парой слов. Во дворе меня ждала раскладушка.
Книга, которую так горячо расхваливал, оказалась скучной, практически
непригодной для чтения макулатурой и представляла интерес разве что для
собирателя древностей. Я добросовестно переворачивал страницы, но мысли
были далеко - я вспоминал строчки из протокола допроса Нины Андреевны
Кузнецовой. Разумеется, она об этом не догадывалась, иначе с треском
выгнала бы меня вон.
Ее показания, зафиксированные на стандартном бланке, занимали всего