"Владимир Федорович Одоевский. Русские ночи" - читать интересную книгу автора

травою стены - и, для украшения, всевозможные казни и пытки, которые
когда-либо изобретало преступное воображение человека... Холод пробежал по
моим жилам, и я невольно закрыл книгу. Между тем, заметив, что оригинал
нимало не удостоивает внимания зодческий энтузиазм мой, я решился обратиться
к нему с вопросом: "Вы, конечно, охотник до архитектуры?" - сказал я. - "До
архитектуры? - повторил он, как бы ужаснувшись. - Да, - промолвил он,
взглянув с улыбкой презрения на мой изношенный кафтан, - я большой до нее
охотник!" - и замолчал. - "Только-то? - подумал я. - Этого мало". - "В таком
случае, - сказал я, снова раскрывая один из томов Пиранези, - посмотрите
лучше на эти прекрасные фантазии, а не на лубочные картинки, которые лежат
перед вами". - Он подошел ко мне нехотя, с видом человека, досадующего, что
ему мешают заниматься делом, но едва взглянул на раскрытую передо мною
книгу, как с ужасом отскочил от меня, замахал руками и закричал: "Бога ради,
закройте, закройте эту негодную, эту ужасную книгу!". Это мне показалось
довольно любопытно. "Я не могу надивиться вашему отвращению от такого
превосходного произведения; мне оно так нравится, что я сей же час куплю
его", - и с сими словами я вынул кошелек с деньгами. - "Деньги! - проговорил
мой чудак этим звучным шопотом, о котором мне недавно напомнил несравненный
Каратыгин {6} в "Жизни игрока". {7} - У вас есть деньги!" - повторил он и
затрясся всем телом. Признаюсь, это восклицание архитектора несколько
расхолодило мое желание войти с ним в тесную дружбу; но любопытство
превозмогло. - "Разве вы нуждаетесь в деньгах?" - спросил я.
- Я? очень нуждаюсь! - проговорил архитектор. - И очень, очень давно
нуждаюсь, - прибавил он, ударяя на каждое слово.
- А много ли вам надобно? - спросил я с чувством. - Может, я и могу
помочь вам.
- На первый случай мне нужно безделицу - сущую безделицу, десять
миллионов червонцев.
- На что же так много? - спросил я с удивлением.
- Чтоб соединить сводом Этну с Везувием, для триумфальных ворот,
которыми начинается парк проектированного мною замка, - отвечал он, как
будто ни в чем не бывало.
Я едва мог удержаться от смеха. - Отчего же, - возразил я, - вы,
человек с такими колоссальными идеями, - вы приняли с отвращением
произведения зодчего, который по своим идеям хоть несколько приближается к
вам?
- Приближается? - воскликнул незнакомец. - Приближается! Да что вы ко
мне пристаете с этой проклятою книгою, когда я сам сочинитель ее?
- Нет, это уж слишком! - отвечал я. - С этими словами взял я лежавший
возле "Исторический словарь" и показал ему страницу, на которой было
написано: "Жиамбатиста Пиранезе, знаменитый архитектор... умер в 1778...".
- Это вздор! это ложь! - закричал мой архитектор. - Ах, я был бы
счастлив, если б это была правда! Но я живу, к несчастию моему живу, - и эта
проклятая книга мешает мне умереть.
Любопытство мое час от часу возрастало. - Объясните мне эту странность,
- сказал я ему, - поверьте мне свое горе: повторяю, что я, может быть, и
могу помочь вам.
Лицо старика прояснилось: он взял меня за руку. - "Здесь не место
говорить об этом; нас могут подслушать люди, которые в состоянии повредить
мне. О! я знаю людей... Пойдемте со мною; я дорогой расскажу вам мою