"Михаил Петрович Одинцов. Преодоление " - читать интересную книгу авторазатушеванный голубоватой дымкой или чистый горизонт, весеннюю яркость зелени
и осеннюю желтизну травы. Все это милое сердцу разнообразие природных красок растворялось в его и самолета напряжении: они оба работали на полную мощность. Разбегаясь, самолет набирал скорость, а Иван, работая ногами, сдерживал рулем поворота всякие его попытки рыскнуть вправо или влево, оставляя машине одну возможность движения - только прямо вперед. Если фюзеляж этого норовистого "скакуна" не поднять над землей до горизонтального положения, машина начнет по-вороньи отскакивать от любых земных бугорков, грозя уйти в воздух на малой скорости и там, потеряв земную опору, выйти из подчинения. Не по нраву машине и "передранный" хвост. Разогнавшись, самолет со злостью начинал биться колесами, словно нетерпеливый копь копытами, о землю, как бы говоря: "Да отпусти ты меня в небо. Неужели не слышишь, что мне уже давно пора отрываться от земли? Посмотри скорость, наездник!" Иван знал: если не воспринять этого важного сигнала, то хвост "коня" мог все больше подниматься до тех пор, пока винт не зацепится за аэродромное поле. Тут уж беды не миновать. Секунды разбега - и самолет в воздухе! Вероятно, это напряжение чем-то сродни чувствам летающих лыжников: разгоняясь с трамплина, они тоже борются с собой, лыжами, ветром и напряженно думают о предстоящем прыжке-полете, который уже невозможно отменить со всеми его неожиданностями. Сравнивая свои первые самолеты с современными реактивными машинами, имеющими тормоза и третью точку опоры впереди центра тяжести, что позволило еще до начала полета расположить фюзеляж горизонтально, Сохатый радовался за выдерживание направления на взлете. В его летной юности нередко можно было услышать на старте такие слова, сказанные в мегафон: "Внимание на старте! Товарищи курсанты и командиры, взять в руки табуреты и скамейки. Сейчас курсант Сохатый будет вылетать самостоятельно!" И никто не смеялся. Все понимали, что говоривший не шутит. Сохатый или Петров должны, обязаны были взлетать прямо, но и не исключен был разворот даже на сто восемьдесят градусов. И тогда могла пригодиться команда: "Взять скамейки!" Все разбегались в разные стороны, а курсант, продолжая старательно выдерживать направление, взлетал. Помочь такому летчику советом никто не мог - радио в те годы еще не вошло в авиационный быт. * * * Прошло два года. За это время Сохатый почти триста раз поднимался в небо. Колеса и мотор работали безотказно, самолет повиновался. Не было особых неприятностей и у товарищей по учебе. Иван уверовал в надежность машины, в свой летный опыт. Каждодневные однообразные вопросы инструктора по различным отказам техники на предполетной подготовке набили Ивану оскомину. И все же летчики-инструкторы по-прежнему были неумолимы. - Лопнуло левое колесо, твои действия? - Прекратил взлет, а впереди дом, что предпримешь? |
|
|