"Лидия Обухова. Диалог с лунным человеком (Сб. "Фантастика-71")" - читать интересную книгу автора

поднялось повыше и потеряло зловещие оттенки: наступило обыкновенное
веселое утро.
И так, похрустывая снегом и ощущая смутное желание позавтракать, Кеша
вышел на ровную поверхность кочующего ледяного поля, когда внезапно, в
десяти шагах от себя, увидел странный предмет, не имевший никаких аналогий
с тем, что он встречал в своей прежней жизни или о чем писал почтенный
журнал "Земля и вселенная".
Перед Кешей находилось, ростом с пятилетнего ребенка, несомненно
подвижное НЕЧТО. Ажурная тень от его членов - или конструкций? - косо
ложилась на снег.
- Что за-штуковина? - адресуясь к себе, произнес вслух Кеша. -
Радиоаппарат? Опознавательный зонд? А может, лунный человек, не замеченный
космонавтами?
Он старательно рассматривал необыкновенное явление.
- Существо предо мною или вещество? - прострекотало странное
устройство, разговаривая также само с собой.
Оно испускало звуковые волны порядка трех ангстрем, и Кеша, разумеется,
ничего не услышал. В свою очередь, и его голос не дошел до слуховых
органов лунного человека.
"Какой он черный на ровном белом снегу. И мельтешит, как блоха", -
подумал Кеша.
"Жалко, что я не могу разглядеть эту крупную амебу почетче. У здешней
звезды такой ограниченный спектр! - посетовал пришелец. - Тело, по-моему,
состоит из пустот. Ужасно расточительная планета: везде вода и вода. Даже
живые существа готовы пролиться. Кстати, а почему он не проливается?"
"Странно, - снова подумал Кеша, - в какой абсолютной тишине он
опустился. Если б не его дурацкий вид, я бы подумал, что это привидение.
Хотя привидений не существует".
"В таком нестерпимом грохоте могло безмятежно спать только самое
низкоорганизованное существо. Интересно, есть ли у него хотя бы зачатки
нервной системы? И где она может помещаться?" - размышлял пришелец.
Они продолжали внимательнейшим образом, с чувством превосходства
рассматривать друг друга. И оба были не правы.
Если б мы знали этапы движения от нуля к единице, то могли бы говорить
о поступательном развитии. Но ни нуля, ни единицы не существует в
действительности; мы проводим воображаемую прямую от несуществующего к
несуществующему. Поскольку неизвестно в масштабе вселенной, что такое
регресс, то и понятие "прогресс" теряет всякий смысл.
Ни Кеше, ни лунному человечку (назовем его для простоты именно так)
абсолютно нечем было гордиться друг перед другом.
Отдадим, однако, должное интуиции: с первого мгновения оба безошибочно
ощутили, что имеют дело с представителем живой и организованной материи.
Но было бы преждевременным утверждать, будто они понравились друг другу.
По крайней мере, Кеша не ощутил прилива братской приязни.
Живое и разумное мыслится нами лишь в одной-единственной штампованной
форме человеческого варианта. Признавая множественность миров, мы, однако,
- чисто психологически - едва ли готовы воспринять их посланцев, коль
скоро те будут проявлять себя иначе, чем мы этого ожидаем.
Человеческий эгоизм не вышел пока из стадии первобытного любования
самим собой. Наши руки и ноги, наши глаза, посаженные на параллельной