"Лидия Обухова. Лилит" - читать интересную книгу автора

Зимние и летние месяцы, как большие и малые волны, перекатывались,
погасая. Ощущение времени, конечно, существовало у Одама и Лилит, но
точный отсчет его начался намного позднее, это было уже завоеванием мысли.
А мысль идет по ступенькам. Шаг за шагом. Как и человек.
Хотя язык племени Табунды был скуден, все вокруг уже было названо
людьми: небо называлось небом, а вода - водой. Разве только отвлеченности
недоставало. Съедобные коренья, которые попадались Лилит изредка, не
назывались ею, запоминалось лишь частное: кислица, сладень, горький лист.
Множество хищников просыпались в лесу в час сумерек и с ревом выходили за
добычей. Но если они не угрожали человеку, то что в них?
Это было время бурного словотворчества! Почти каждый день приходилось
натыкаться на новинки. Лилит и Одам следовали ходу своих младенческих
ассоциаций. Некоторые слова задерживались в памяти, но чаще вспыхивали и
гасли, подобно искрам. Уже через несколько дней знакомая вещь
оборачивалась новым свойством, получая и новую кличку. Так, небо могло
быть светлым. Водяным при дожде. Страшным, если гремел гром. Для нас оно
тоже разное, но вместе с тем неизменно остается "небом". А для
современников Лилит существовали как бы отдельные стихии, часто враждебные
друг другу: страшное небо пожирало необъятной пастью светлое. Но, в свою
очередь, побеждалось водяным небом и, омытое потоками дождя, возвращало
людям безоблачное, голубое.
Лилит и Одам употребляли много глаголов, которые вертелись вокруг
ежедневных нужд. Но не было слов просто: "есть", "пить", "прятаться",
"чуять запах". Каждый раз это был специальный глагол: "пить воду холодного
ручья", "прятаться от лохматого зверя", "чуять запах дерева, растущего
одиноко".
Лилит и Одам жили скорее в мире запахов, чем в мире цветов и звуков. Не
только тонко ощущали их, но и страстно привязывались: Лилит натиралась
диким укропом, собирала полынь, сушила бальзамические корни.
Слова "любить" не было в языке Табунды. Сила влечения выражалась
особыми словами, подобных которым не сохранил ни один современный язык.
Для смерти чаще употреблялся иносказательный образ: "уйти на ту сторону
мира", "уйти с водой". К смерти примыкал сон. Сны - краешек приоткрывшейся
тайны. Они похожи на вести из-за гор: всегда существовало представление о
прекрасном, которое находится где-то далеко...
Но напрасно было бы искать в языке Табунды нравственные понятия! Добро
и зло определялись силой. Грусть, жалость, воспоминания - все это
существовало, конечно, только люди еще не умели их назвать.
Одам собирался на охоту. Несколько дней их преследовали неудачи:
ловушки оставались пусты. Запасы, собранные Лилит, иссякли, да еще вблизи
появились незнакомые следы крупного хищника - не он ли распугал всю дичь?
Одам до рассвета укрылся недалеко от водопойной тропы, и действительно, с
первыми проблесками солнца из-за груды лиловых камней показалась камышовая
спина тигра. Он двигался легко, бесшумно, принюхиваясь к земле, и, наконец
убедившись в безопасности, прилег на каменное ложе реки, обнаженное сейчас
засухой. Передние лапы у него были широкие, мощные, рыже-золотого цвета, а
задние тоньше, в узких поперечных полосах. Налакавшись вдоволь, хищник
зевнул, когти его зацарапали по камню. Он поднялся лениво и двинулся вдоль
реки. Несколько дней Одам и Лилит боялись покидать пещеру, но следы тигра
в окрестностях больше не попадались.