"Виталий Обедин. Витязь князя Владимира (фрагмент)" - читать интересную книгу автора

тяжелую, покрывшуюся от постоянного обращения с мечом жесткими, чуть не
роговыми мозолями, длань, на его твердое плечо. Звенья кольчужного ворота,
отходящего от края шлема, с сухим железным звуком потерлись о пластину
наплечника.
- Я и сам хотел бы знать, что нам в Родне потребовалось! Ну, родные
земли Ярополка, ну крепость там справная. Но отдать вот так вот - почти без
боя! без настоящей попытки оборонить! престольный град, завещанный
предками?! Неужели князь так сильно испугался присоединившегося к Владимиру
Вольги Всеславича? Или его смутили хазары во главе с этим...
Мощные, круто раздавшиеся вширь, плечи боярина ощутимо дрогнули при
одном воспоминании о чудовищном человеке-велете, которого в стане Владимира
именовали Ильей Жидовином. Или иначе - Ильей Муромцем. Огромный и
необхватистый, все равно, что столетний дуб; на громадном жеребце,
напоминающем одухотворенный скалистый утес, этот богатырь один, в открытом
бою, стоил чуть не сотни Ярополковых кметей, а может и того более. Проходя
по полям мелких быстротечных ратей, завязывавшихся не для ущербу, а на пробу
сил, Варяжко своими глазами видел, что творила огромная булава, зажатая в
бочкообразном кулаке Муромца, с теми, кто попадался на ее пути.
"Булава..." - передразнил он себя. Самый большой кузнечный молот, какой
только доводилось ему видеть в своей жизни, и тот был меньше! Боярин
явственно припомнил трупы, у которых грудная клетка была расплющена чуть не
до самых позвонков, а обломки щита торчали меж пронзивших плоть осколков
ребер... Запредельная мощь, просто нереальная для человека! Такого витязя
земля не должна держать, как не держит непобедимого Святогора!
Будучи сам по-медвежьи силен (первый борец и первый меч Киева, как
никак!) Варяжко даже не представлял себе, как можно выстоять против исполина
вроде Ильи сражаясь честно, лицом к лицу. Все равно, что против горного
обвала встать!
- Хорош же князь заморский. - сплюнул Мстивой. - Мало того, что мать
рабыня, так еще в услужении у него одни оборотни да велеты бегают. Добро бы
коль один Всеславич, к йому уж все привыкли! А чего стоит энтот еретник! Ну,
тот, коего, они ныне Верховным волхвом Руси кличут. Тьфу! Верховный волхв! А
рыло-то!.. Нет, правдыть, спереди глянешь, вроде и человек, а рыло - самое,
что ни на есть медвежье. Во-от такое рылище, да с клычищами. На кой ему
такие клыки? Разве токмо за тем, чтобы руку кому оттяпать, или кишки из
брюха выдрать! Энто для таких зубьев самое знатное дело. Уж, доведись мне с
таким на узкой тропке встретится... ну, так, чтобы не убежать и не
разойтись, я бы даже на меч и не понадеялся. Не-е, меч, он для воина, а
такому чудищу рогатину в бок, и никак иначе. Потом еще и ножом дорезать. А
всего лучше - змеиным топором башку отсечь. Колдун не медведь, оно, конечно,
чары бы в ход пошли, но супротив них энто средство - змеиный топор - самое,
что ни на есть верное...
Словоохотливый Мстивой еще что-то бубнил в затылок Варяжко, но боярин
его не слушал, занятый своими мыслями. Ладно сидя в седле, прямой как свеча,
он с тоской смотрел на родной город, медленно втягивающий в себя один
десяток вооруженных людей за другим. Город, который он, боярин киевский,
должен был защищать с мечом в руках до последнего своего издыхания. И
который был вынужден бросить, ибо не мог ослушаться присяги, данной именем
Перуна, человеку носящему... пока еще носящему! титул киевского князя.
Варяжко скривил губы в горькой усмешке. Князь-то киевский, а Киев уже не