"Виталий Обедин. Волчий пасынок: путь к сухому морю [F]" - читать интересную книгу автора

слишком сложными.
- И не думай, караванщик. - угадав намерение Табиба, все же
предупредил он ровным бесцветным голосом. - Не успеешь. А кроме
того, на мне кольчуга.
Сделав над собой огромное усилие, Табиб расслабил плечи и
заставил себя глубоко вздохнуть. Если бы проклятый ураниец
действительно хотел нанести каравану несомненный и ощутимый вред, он
просто-напросто зарубил бы его на месте своим хваленым ударом, разом
обезглавив караванную стражу. Быть может...
И, словно специально дождавшись самого удобного момента,
раздался отчаянный крик одного из близнецов-онокголов, галопом
несущегося к каравану:
- Айгаа-а-а! Степняки! Грабители! Караван сто-ой! Готовьте
мечи!
Осане зарычал, словно разъяренный медведь и потянулся за эфес
своего кривого шарумского меча. Это был напряженный момент, и
шарумец чувствовал, как холодный пот предательски заструился меж
лопаток. На чьей стороне уранийский оборотень? Если он попытается
ударить то сейчас, именно сейчас...
Искоса метнув взгляд на Канну, Табиб убедился, что тот
неподвижно сидит в своем седле спокойный и внешне совершенно
безразличный, словно старая ядовитая кобра перед броском. Но будь он
проклят, если в серых глазах парня не промелькнул кровожадный
огонек. Его стихия - битва, и он предвкушал ее, как усталый путник
предвкушает отдых в теплой постели. Волк. Безумный волк-берсерк!
Начальник караванной стражи с трудом сглотнул застрявший в
горле комок и, решительно потянул меч из ножен. Клинок выходил из
объятий тисненной кожи медленно, словно приговор из уст судьи, когда
до последнего слова трудно угадать, казнит он или же милует. Табиб
мысленно вручил себя в руки преблагой Аэтэль. Он с кристальной
ясностью осознавал - если Гай окажется соглядатаем, засланным в
караван Суганом Кровавым или каким иным кагаским вождем, показные
спокойствие и безразличие обернутся холодным равнодушием посланца
смерти. Шарумец слишком много слышал о грозно знаменитых
тур-утнаган, чтобы питать какие-либо иллюзии. Своим дьявольским
тайным ударом ураниец располовинит его прежде, чем собственный
клинок Табиба успеет покинуть ножны.
Обнаженная сталь кривого шарумского меча тускло блеснула на
солнце.
Гай не шевельнулся. Слегка сощурив глаза, он наблюдал за
увеличивающейся в размерах черной полосой, стремительно
накатывающейся с запада. Скоро ветер уже начнет доносить дробный
стук копыт и яростные вопли грабителей караванов.
Скрученный жгут обреченности, тяжким венцом сдавивший голову
Табиба Осане лопнул, словно истершаяся веревка под тяжестью
висельника.
- Сожги меня Азус! - проскрипел зубами начальник караванной
стражи. - Скажи, что ты не предатель, и я поверю тебе, ураниец.
- Я буду сражаться за вас. - негромко сказал Волчий Пасынок. -
Этого достаточно?