"Виталий Обедин. Волчий пасынок: путь к сухому морю [F]" - читать интересную книгу автора

- Ты хочешь сказать... - тихо протянул Табиб, сообразив, к чему
клонит Волчий Пасынок.
- Этой ночью, обернувшись волком, я оббежал караван кругом.
Следов и теней грабителей я тоже не нашел, но сильный ветер всю ночь
дувший с запада, донес запах лошадиного пота. Подбираться ближе я не
стал - и без того ясно, разбойники рядом, и они, безусловно, знают о
нашем караване. Думаю, они подпустили нас так близко к Пту в расчете
на то, что близость города и безопасности притупят нашу бдительность
и позволят внезапно напасть, застав караван врасплох.
Гай невольно осекся, внезапно для себя заметив, как на лицо
начальника караванной стражи наползла черная тень подозрения. Табиб
до боли в суставах стиснул огромные кулаки, не позволяя рукам
потянуться к рукояти кинжала, заткнутого за пояс.
- Почему ты ничего не сказал мне о своей ночной вылазке? -
стараясь сохранить в голосе спокойствие, спросил он. - Почему Улук и
Хон не видели твоих следов? Зачем ты таился?
- Я не хотел будить ненужных подозрений. И потом, разве я
сейчас не говорю тебе?
Встречный вопрос Волчьего Пасынка Табиб воспринял, как
подтверждение собственных догадок и подозрений, черным роем
заполонивших голову. "Поверил, старый дурак! И кому?!
Волку-Хайканану!". Таить от Гая своих подозрений Осане не стал - все
равно ураниец уже все прочитал по его лицу.
- Ты становишься мне подозрителен, Гай Канна. - тихо прошипел
шарумец, мучительно гадая, успеет ли ударить оборотня кинжалом в
живот, прежде, чем тот использует против него свой знаменитый удар.
- Что, если гибель каравана Аль'Гы - дело рук твоих дружков-кагасов?
Не к ним ли прошлой ночью ты бегал? И не затем ли ты вкрался в мое
доверие, чтобы разузнать и сообщить своим мерзкорожим соплеменничкам
все о нашем караване - сколько товаров, сколько сопровождающих,
сколько людей в охране? Как я угадываю, а, Утнаг-Хайканан?
Гай напрягся, взвинчивая восприятие. Если придется драться, ему
будет необходима вся скорость, на которую он только способен. Иначе
лучники-онокголы нашпигуют его стрелами гуще, чем дикобраз утыкан
иголками. Гай еще попытался отвести от себя подозрения, но внутри он
уже был готов убивать и калечить.
- Разве я не мог узнать все это в первый же день? Зачем в таком
случае мне рисковать собой и продолжать путь вместе с вами? Это не
укладывается в логику.
- Может быть. - угрюмо согласился караванщик и зловеще добавил.
- Все может быть.
Волчий Пасынок приготовился ощерить клыки. Глаза его
превратились в стальные наконечники, острые и холодные, готовые
вонзаться и оставлять раны. Он не хотел убивать, но если
предположения и подозрения Табиба Осане возобладают над здравым
смыслом... Волчий Пасынок редко принимал подобные заблуждения
достойным оправданием. Он всегда убивал прежде, чем заблуждения
могли убить его. Иногда (и зачастую) это было наихудшей
альтернативой из всех имеющихся зол, но Гай не умел делать выбор. Он
не понимал и не принимал людских правил игры. Они были для него