"Виталий Обедин. Волчий пасынок: путь к сухому морю [F]" - читать интересную книгу автора

шарумец определенно говорил о "молнийном мече Кресса" -знаменитом
ударе-выхвате Волчьей Гвардии, поражающем противника насмерть еще до
начала схватки. В течении двух лет лучшие мастера клинка, собранные
в засекреченных казармах-лабараториях Гвардии со всех концов Таннаса
обучали юных гвардейцев-оборотней только одному - умению молниеносно
выхватывать из ножен меч. Surs dat Cresse ayan! Всего одно движение,
слитное и быстрое, как мысль. Движение обгоняющее смерть.
Табиб Осане был более, чем прав, когда сказал, будто меч Гая
был способен нанести удар прежде того, как его противник успеет
понять, что клинок уже покинул ножны.
- Пожалуй тебе можно верить, тур-атта. - так и не дождавшись
ответа медленно проговорил начальник караванной стражи, голосом
придавая вес каждому своему слову. - Ты не лжешь. Не умеешь...Я это
заметил. Если ты не знаешь, что сказать - просто молчишь, и лицо
твое каменеет, превращаясь в маску предвестника смерти. Ты опасный
человек, Гай Канна. Очень опасный. Тебе даровано искусство убивать,
и ты готов пользоваться им в любой момент, когда только посчитаешь
нужным. И ты зависим от этого искусства. Целиком и полностью. Именно
поэтому ты пришел к кагасам. Вовсе не из-за добычи, нет.
В памяти Гая возник образ могучего Хагена по прозвищу Бурелом -
воина из борийского народа, первого и, наверное, единственного
настоящего друга оборотня-меченосца во всем этом мире. Когда-то
богатырь-бориец чуть не слово в слово произнес то же самое, что
только что сказал дородный шарумский караванщик. В груди Волчьего
Пасынка закипел жаркий, неуправляемый гнев. Сколько раз его уже
обвиняли в жестокости, в бесчеловечности, в бездушии, в то время,
как он пытается всего лишь жить! жить! подстроившись под правила и
реалии этого непонятного, чуждого, изменчивого мира, столь
разительно непохожего на аккуратные, точные, Казармы Гвардии с их
четко разграниченными нормами, правилами и порядками жизни.
- Я не бесчувственный зверь! - тихо, задыхаясь от едва
сдерживаемой ярости - страшной ярости волка, которая знает только
один выход - кровавый оскал и смыкающиеся на горле челюсти! - Не
машина для убийства! Не волк-оборотень! Я человек и воин! То, что я
живу мечом еще не значит, что я живу для меча! Я не убиваю из
прихоти, как ... как вы! Да как вы! Нормальные люди! Не Пасынки
Крылатого Волка, воспитанные только для одного сражаться и умирать.
Вы - со своими принципами, амбициями, тщеславием и честолюбием, всем
тем, что я никогда не понимал и никогда не пойму! С вашими
фальшивыми идеалами, интригами, борьбой за власть, из-за которой и
создали таких как я, меня самого! Во имя этих ваших штук ежедневно
на Таннасе погибает больше людей, чем когда-либо сразил и сразит еще
мой меч.
Весь дрожа от переполнявших его неподконтрольных, мятущихся
чувств, Гай вскочил на ноги, отшвырнув пиалу, в разные стороны
разметав цветные подушки. Его тонкие мускулистые руки с судорожно
напряженными скрюченными пальцами метались перед лицом шарумского
караванщика, словно когти хищной птицы.
- Пусть я не знаю милосердия и прочих ваших добродетелей, но и
пороков ваших я тоже не знаю! И потому никто из вас не вправе