"Патрик О'Лири. Дверь № 3 " - читать интересную книгу автора

забыть о Лоре - как о больном зубе, который то и дело трогаешь языком. Она
была не просто очередной пациенткой, а каким-то наваждением, роковым шифром,
который я был полон решимости разгадать ради нее и ради меня самого. То, что
начиналось просто как тайна, очень быстро стало настоящим низвержением в ад.
Как она могла сидеть у меня в кабинете среди переполненных пепельниц,
недописанных бумаг, криво висящих репродукций и груд использованных
пластиковых стаканчиков, поигрывать пыльными листочками моих комнатных
цветов и беззаботно, без всяких эмоций рассказывать о таких ужасных,
чудовищных вещах?
"Своего земного отца я видела только в одной короткой ленте
видеопамяти, которую они сняли. Он был лысый, в подтяжках, сидел
парализованный в кресле вроде зубоврачебного и бессвязно бормотал, как в
бреду. Они что-то делали с его телом".
"Это трудно даже назвать изнасилованием. Они были как дети, играющие во
взрослые игры. Занимались мной по очереди, с разными фаллическими
имитаторами. Металлические самые неприятные, те, что из пластика, - лучше.
Смех один: они даже пытались издавать звуки, как при сексе. Голоса у них
тоненькие, совсем птичьи, в общем, все очень потешно".
"Куклы у них совсем не получались. Глаза и рот еще туда-сюда, а вместо
волос - просто пучок проволоки, я палец даже раз обрезала. Они вообще не
представляют, насколько важна кожа, прикосновения, чувство осязания".
"Представьте, что вы пытаетесь понять, что такое музыка, не имея ушей.
Вот и они примерно такие же, как будто родились без некоторых органов
чувств. Очень неуклюжие. Если вы им нужны, просто хватают. Сжимают руку изо
всех сил и даже не понимают, что это больно, пока вы не закричите, а тогда
пугаются и сажают вас в комнату снов на целый день или больше".
"Они только и делают, что спят. Неподвижность - их нормальное
состояние. Иногда мне казалось, что они меня просто не замечают, потому что
я двигаюсь слишком быстро. Ну, вы понимаете - как крылышки у колибри".
Как крылышки у колибри. Каждую нашу встречу она изводила меня своими
историями, жуткими, странными, полными невероятных подробностей.
Рассказывала легко, небрежно, словно такие вещи случаются сплошь и рядом, и
это делало то, о чем она говорила, еще страшнее. Слушая, я весь сжимался и,
как ни странно, чем дальше, тем больше страшился выздоровления своей
пациентки, ибо если эти "пришельцы" - всего лишь ложная память, некий щит,
ограждающий ее психику от глубинной травмы, то какой же реальный ужас может
прятаться под такими фантазиями!
Никогда не забуду одного мальчика, которого я консультировал. Ему было
семь лет, и все семь он провел в ящике в темном подвале. Кормили его через
щель. В конце концов его родителей разоблачили. Один покончил с собой,
другого посадили. Мальчик вел себя очень робко и все время щурился от света.
Глядя на меня, он заискивающе улыбался и был искренне удивлен и благодарен
любому знаку внимания. В мою задачу входило помогать ему психологически в
течение первого года опеки. Не имея никаких навыков, положенных ребенку его
возраста, он тем не менее оказался способным учеником и быстро
прогрессировал. Через полгода мой ученик уже вовсю смеялся, рисовал и даже
пел песни. Все шло замечательно, пока до него вдруг не дошло, что все
остальные дети росли совсем не так, как он - в темноте. Ужас от этого
открытия, которое мальчик сделал, увы, благодаря мне, так ошеломил его, что
он - не знаю даже, как сказать, - просто рассыпался на части на моих глазах