"Мартин О'Брайен. Убийство по французски " - читать интересную книгу автора

Затем, не прошло и полгода, Бони забеременела и ее вырвало прямо в таз,
в котором он только что мыл лицо. Для Жако это было искренней удивительной
радостью. Отцовство. Он шел на работу в то утро, когда она сообщила ему об
этом, пританцовывая и весело насвистывая. Но на третьем месяце у Бони
случился выкидыш. Грязное пятно на простыне и мягкая улыбка на ее бледном
лице. В глазах ни слезинки. И он понял, стоя на коленях у кровати, понял со
всей определенностью, что она испытывает облегчение. Понял и то, что
ребенок, которого она потеряла, не его.
Теперь, думал Жако, бредя по аллеям Ле-Панье, теперь, похоже, Бони ушла
навсегда.

4

Ив Гимпье, высокий сухощавый сутуловатый шеф марсельской уголовной
полиции, отвернулся от окна, когда Жако постучал и вошел в кабинет.
Под рубашкой в кремовую полоску у Гимпье виднелась майка с короткими
рукавами. Ослабленный узел галстука не полностью скрывал пуговицу у
воротничка. Его волосы представляли собой серо-белую смесь, зачесанную назад
от высокого лба расческой с редкими зубьями. Глаза голубые, их края немного
опущены вниз, губы тонкие, как щепки, щеки длинные и впалые. Босс. Мужчина с
большой буквы. Он мог выглядеть так, словно его выдавили из тюбика, но Жако
знал, что Гимпье умеет держать себя в руках. Еще бы - тридцать лет в полиции
и только последние четыре года за столом.
Гимпье кивнул на стул, и Жако сел. Гимпье остался стоять, руки в
карманах, и смотрел вниз на улицу, где грохотал отбойный молоток. Дрожащие
руки были причиной, по которой он оказался за столом.
- Слышал? - начал Гимпье, стоя спиной к Жако.
- Что слышал?
- Рулли. Сломал ногу. Все как надо.
Жако прикрыл глаза. Затем открыл их.
- Когда?
- В субботу.
- Как?
- Как ты думаешь?
- Где он?
- Осмысливает случившееся. Тебе стоит проведать его.
Жако кивнул.
- Что-нибудь вырисовывается с телом? - продолжил Гимпье.
Тело. Именно по этой причине Жако уезжал из города. Не было особой
нужды ехать, но оставаться дома не хотелось. Бони вернулась домой в пятницу
вечером, все еще в униформе, и они начали прямо у дверей. Как это и
случалось в последние несколько недель. Язвительные слова, укоры. По
мелочам. Затем тяжкое молчание. Хождение по квартире подобно теням, не
произнося ни слова.
Поездка на север развеяла его. Меловые утесы, пустое извилистое шоссе,
высокое синее небо и баюкающие ритмы сальсы в исполнении Стэна Гетса и Жоао
Жильберто... А потом в Эксе компания старого друга Дежарта из далекого
прошлого. Он приехал прямо к ленчу, местечко неподалеку от Кур-Мирабо, и они
поболтали о былом. Потом он осмотрел тело и отметил татуировку - одиннадцать
букв красного, синего и зеленого цветов, изящно выписанных и наколотых на