"Джудит О'Брайен. Твой нежный взгляд " - читать интересную книгу автора

выглядят не особенно убедительно.
- У несчастной вдовы трое детей, - повторила она.
- Вдовой ей оставаться недолго, коль скоро речь зашла о фермере из
Бруклина. И мы, считай, ее сосватали. А это чего-нибудь да стоит. - Тетя Пру
уперлась кулачками в бока, казавшиеся и вовсе необъятными в пышных складках
черного платья из дамасского шелка. - Селия, и о чем ты только думаешь,
скажи на милость? Вот уже в пятый раз за неделю ты отказываешься брать у
посетителей деньги.
Патрик разочарованно покачал головой:
- Столько работы - и все впустую. И в дымоходе мерзну, и вазу заставляю
плясать...
- Но ведь не напрасно - разве нет? Бедная женщина всю жизнь трудилась
как каторжная. А теперь перед ней забрезжила надежда. И дети, не знавшие
ничего, кроме голода и страха, почувствуют, наконец, заботу и любовь. Но
если бы не мы, вдова вряд ли отважилась бы на перемены. Так неужели это
недостаточная плата за наш труд?
Хмурые лица Патрика и тети Пру выразили решительное несогласие. Хиггенс
снова покачал головой и вышел из комнаты, пробормотав что-то на гаэльском.
Тетя подождала, чтобы дверь за ним закрылась, и обратилась к племяннице:
- Мы не можем питаться воздухом, дорогая. Пока был жив твой дядюшка,
упокой Господь его душу, мы могли не заботиться о хлебе насущном. Но теперь,
Селия, все переменилось. И хотя твой дядя обеспечил нам безбедное
существование, этих денег явно недостаточно.
Племянница согласно кивала с отсутствующим видом, а тетушка продолжала
свой нескончаемый монолог об ответственности перед семьей и о том, что ждет
их в будущем. Эту речь тетя Пру отшлифовала до блеска за последние несколько
месяцев и теперь цитировала без запинки, в положенных местах всплескивая
руками или скорбно опуская голову.
Слушая все это, Селия удивлялась про себя наивности тетушки. Бедная
Пруденс не имела ни малейшего понятия об истинном положении дел. Дядя
Джеймс, добрейшей души человек, держал их в полном неведении относительно
состояния семейного бюджета. Глубина финансовой пропасти была скрыта от них
до поры до времени. Когда дядя заболел, Селия вместе с тетушкой преданно
ухаживали за ним, и он не раз, оставаясь с племянницей наедине, брал ее за
руку и пытался что-то сказать, но с губ его срывались только хрип и сиплый
кашель.
К сожалению, очень скоро она поняла, что именно пытался сообщить ей
умирающий. Об этом поведал, увы, не сам дядя Джеймс, а трое дюжих молодцов
весьма зловещего вида, возникших на пороге их дома в день его похорон.
Все объяснялось просто. В последние годы жизни дяде частенько
приходилось занимать солидные суммы. По словам самого грозного из этих
троих - крепкого детины с огромным носом-луковицей, испещренным пятнами и
прыщами, - дядя Джеймс спорил на деньги по всякому поводу, будь то
международные проблемы (он готов был держать пари, что Англия станет еще
одним штатом Америки) или вопросы местного характера (к примеру, что петуха
Джеба Хэнкинса можно научить говорить).
Дядя Джеймс был никудышным спорщиком и вскоре обнаружил, что целиком
зависит от неких подозрительных личностей, ссужавших ему деньги, которые
тратились на ведение хозяйства, жалованье слугам и, самое главное, помогали
держать в неведении обожаемую Пруденс.