"Барбара О'Брайен. Необыкновенное путешествие в безумие и обратно: операторы и вещи [M]" - читать интересную книгу автора

статью "Постскриптум", любезно присланную нам литературным агентством "Марк
Патерсон энд Ассошиэйтс". Ничего "такого" с ней больше не случалось, а
почему - с ней, почему - это, почему - с таким исходом... никто никогда
не объяснил. "Такие дела", - как говорили на планете Тральфамадор.
А между тем появление у нас книги Барбары О'Брайен кажется странно
логичным. Именно здесь, именно теперь... И "двунадесять языков" смешавшихся
в ней жанров, и беспредельное одиночество героини, отчаянно пытающейся все
время заново себя определить, вынырнуть, сориентироваться - чтобы в конце
концов сказать миру "да", посмотреть ему в глаза и дать ему принять себя
обратно... Чем это задевает, что отзывается? В каком-то смысле - одном из
многих - эта книга о том, как невозможное случилось (к чему никто и никогда
не бывает готов), осозналось и было принято. (В рекламе одного
психологического тренинга говорится: "Мы раздвигаем Ваши стены". Участница
вечерком написала в дневнике: "Когда раздвигаются стены, едет крыша").
... Когда все смешалось в бывшей Стране Советов и многие стали
заниматься не своими делами, о которых даже и не догадались бы раньше, -
невозможное стало возможным. А одним из наших дел стало издавать книги. Эта
- одиннадцатая.

Леонид Кроль, Екатерина Михайлова


Вступление

"По сути дела, в психологии все зиждется на опыте, - утверждал К. Г.
Юнг. - Вся теория, даже когда она воспаряет в самые абстрактные сферы,
вляется прямым результатом чьих-то переживаний".
В этой книге конкретный человек рассказывает о своих фантастических
переживаниях, которые с трудом вписываются в абстрактные теории, включая и
разработанные мною. Хотя на сознательном уровне мы общаемся на одном зыке,
выработанном одним социумом и одной общечеловеческой культурой, все же
общение с собственным подсознанием - задача не из легких. Для психологии
любой личностный опыт представляет интерес, ибо чтобы стать действенной
теорией, а не надуманной систематизированной схемой, психология должна
постоянно изучать непосредственный опыт.
В идеальном варианте стоило бы попытаться интерпретировать содержание
шизофренического мира Барбары с помощью какой-нибудь из моделей
подсознательных процессов, независимо от степени ее разработанности.
В этом отношении особый интерес в рассказе Барбары представляют два
момента. Первое: ощущение того, что разыгранная ее подсознанием драма
задумана с целью спасти ее от чего-то невыносимого, а это подтверждает
гипотезу Фрейда, что механизм галлюцинации является не болезнью как таковой,
а попыткой вернуться в нормальное, здоровое состояние. В своих галлюцинациях
Барбара не перемещается в век богов и демонов, ее преследуют ужасы Человека
Организованного. Так она реагирует на действия сил, подавляющих творческое
начало в работе, и пытается установить отношения доверия с другими силами,
что сделало бы ее жизнь более радостной.
В мире Барбары творческих людей насаживают на крючок, а доверчивых
устраняют. Для большинства из нас проблемы творчества и душевного
взаимопонимания так же понятны, как разница между содержательной и