"Герд Нюквист. Травой ничто не скрыто " - читать интересную книгу автора

- Я это видела собственными глазами, Мартин. И в общем, не так уж
важно, написано там "все" или "ничто". Но мне кажется, это дело рук безумца,
и я боюсь.
Она перестала теребить носовой платок.
- Вот почему, Мартин, я пригласила тебя сюда сегодня вечером. Чтобы ты
увидел нас всех, почувствовал атмосферу в нашем доме и запомнил все, что я
тебе рассказала, на случай, если со мной что-нибудь стрясется.

Приехав к себе домой на Хавсфьордсгате, я поставил машину в гараж. Лифт
поднял меня наверх, и я вошел в квартиру.
Я налил себе стакан крепкого виски. Но пить не стал. Я сидел и курил
сигарету за сигаретой. Насколько меня заинтересовала эта история? Настолько
ли, чтобы я снова решился выйти из дому в эту мерзкую погоду?
Я погасил всюду свет и собирался лечь спать, так и не выпив виски. Но
любопытство взяло верх. Я понял, что выйду на улицу и снова сяду за руль.
Спустившись в гараж, я вывел машину и поехал к Фрогнер-парку.
Я оставил автомобиль у западных ворот парка. Вдали высились скульптуры
Густава Вигелана.
Луна уже взошла, но поднявшийся ветер гнал по темному небу низкие
густые облака. Я подумал невольно, что, вероятно, скоро пойдет снег.
Люси призналась мне, что ей страшно. Казалось, это должно было бы
произвести известное впечатление. Но признание ее нисколько меня не тронуло.
Я подумал лишь, что она истеричка. К тому же я был совершенно убежден, что
Люси Лунде в обиду себя не даст.
Надпись на могильном камне - вот что поразило меня.
И сама по себе такая надпись могла заинтересовать кого угодно. Но то,
что полковник Лунде, председатель Общества любителей поэзии, неверно
цитировал Карла Сэндберга, - это было уже слишком!
Я пересек Фрогнер-парк и вскоре зашагал по территории, где были
установлены скульптуры Вигелана. Каменные фигуры на мосту словно бы ожили. Я
совершенно лишен воображения и не боюсь темноты. И все же мне стало не по
себе. Что-то зловещее было в этих каменных мертвецах, словно вдруг оживших
под темным зимним небом. Я слегка ускорил шаг.
Я миновал "Фонтан" и дошел до "Монолита". Он возвышался как гигантское
древо, предназначенное подпирать небосвод.
Кладбищенские ворота оказались запертыми. Но это было неважно, я без
труда перелез через них. Спрыгнув по ту сторону ограды, я зашагал по
дорожке.
Я знал, где могила фру Лунде. Два года назад я был на похоронах и
хорошо запомнил высокое надгробие из белого камня и перед ним - на траве -
мраморного голубя.
Казалось, белый камень притягивал к себе мерцающий лунный свет: он весь
излучал серебристое сияние. Но у подножия камня лежал какой-то темный
предмет. Сначала мне показалось, будто это пустой серый бумажный мешок -
такие иной раз сдувает ветром с грузовиков. Я подошел ближе.
И тут я увидел, что это человек.
В детстве я нипочем бы не поверил, что в жилах старой чудаковатой
сестрицы полковника Лунде течет хотя бы одна капля крови. Но я ошибался.
Кровь у нее была: белый голубь был весь залит ею так, что в темноте
казалось, будто он вытесан из черного мрамора.