"Анатолий Нутрихин. Жаворонок над полем (Повесть о детстве Д.Менделеева) " - читать интересную книгу автора

зубами... Со мной, конечно, можно поболтать, с Северьяном. А больше -
ни-ни... И хватит об этом. Ты, Феша, передай отцу, что рубаху ему сошью к
воскресенью, хотя и посулил к четвергу. Пальцы у меня не такие проворные,
как раньше. А сейчас ступайте домой: я малость отдохну, а потом шить буду.
Не серчайте на старика. Возьмите на дорожку орехов...
Приятели вышли из флигеля. Фешка отправился в Отрясиху обменивать бабки
на рыболовные крючки, а Менделеев подался к себе на Большую Болотную: у него
не были выполнены домашние задания по русскому и математике. Остаток дня он
старательно занимался...





25. Вальс, вальс...

Дни были короткие, и обыватели рано ложились спать. Их жизнь зимой
текла довольно однообразно. Состоятельные горожане развлекались катанием на
тройках, охотой или карточной игрой. Каждый тешил себя согласно своим
наклонностям и достатку. Молодые дворяне волочились за актерками заезжей
труппы. После их очередного дебоша в гостинице антерпренеры жаловались
гражданскому губернатору, и тот наказывал виноватых.
Заметным событием в жизни Тобольска становился приезд цыганского хора.
Тогда в трактире, где поселялись дети кочевого племени, заполночь звенели
гитары и раздавались песни... Казначей губернского правления Сериков
потратил на заезжих чернооких красавиц казенные деньги и потом выстрелил
себе в грудь. Рана не оказалась смертельной, и несчастный остался жив. А
цыгане часть денег вернули...
Благополучно окончилась и дуэль подпоручика линейного батальона
Калугина с экзекутором судебной палаты Пивоваровым, повздоривших из-за
премьерши цыганского хора Маши. Экзекутор, стреляя, промахнулся, у него от
огорчения и страха потекли от волнения слезы. Увидев их, подпоручик
выстрелил в воздух...
Купцы тоже ударяли за цыганками и актрисами. Не поделив избранниц,
тузили друг друга крепкими кулаками, таскали за бороды, круша трактирные
зеркала и мебель. Владелец рыбных промыслов Евграф Себякин просил хор
продать ему Машу. Получив отказ, с горя топил печку в трактире "Иртыш"
пачками ассигнаций, Губернатор Энгельке пригрозил Евграфу судом.
Дворянство не без высокомерия наблюдало за грубыми нравами местных
негоциантов, само оно в образе жизни подражало столичной знати.
Состоятельные чиновники устраивали у себя дома балы, правда, больше
смахивавшие на вечеринки. Но танцевали на таких балах азартно, с сибирским
размахом, поистинне "паркет трещал под каблуком".
Настоящие балы устраивали в благородном собрании на Рождественской
улице. В таких случаях играл гарнизонный оркестр, и распорядитель с белым
бантом в петлице управлял мазуркой, почти не уступая петербургским хватам.
Респектабельные мамаши в старомодных шелковых платьях располагались на
стульях вдоль стен, лорнировали девиц и кавалеров. Пахло духами и звучала
французская речь, впрочем далеко не идеальная.
Среди матрон ярким пятном выделялась полковница Маковкина, одетая в