"Бранислав Нушич. Дитя общины " - читать интересную книгу автора

просто не нужен автору. В других случаях Срея как раз имеет обыкновение
появляться званый и незваный на всех семейных праздниках, обедах, крестинах,
поминках. Тем более что сам себя Срея причисляет к "руководству" общины.
Сторонам, тяжущимся за выгон, он важно говорит: "Другого решения быть не
может, мы судили по справедливости!", хотя, пока староста и другие
старейшины разбирали дело, он засаливал на зиму капусту в Писаревой бочке,
которая стоит в сенях правления.
Итак, в один прекрасный день этот самый Срея со всех ног сбежал с того
холма, под которым была Йоцкова мельница, и, домчавшись весь в мыле до
правления общины, влетел в дом, сшиб по пути кувшин с водой, наступил писарю
на ногу и тут наконец завопил так, как будто наступили на ногу ему самому.
Староста, который уже полчаса подписывал какой-то документ и выводил
последнюю букву своей подписи, сбился и прочертил пером на бумаге целую
борозду.
Писарь, несмотря на боль в отдавленной мозоли, схватил документы одной
из тяжб и швырнул их на пол, как это он делал, выведенный из себя
какой-нибудь из тяжущихся сторон. Но поскольку это был не тот случай, писарь
тотчас взял себя в руки и стал собирать разбросанные бумаги, а староста
вскочил и сипло спросил:
- Ты что это шумишь?
- Сбежала ночью, - едва вымолвил Срея.
- Кто?
- Она!
Поняв, что поспешность Среи не имеет отношения к какой-либо комиссии,
прибывшей в село на предмет проверки собранных налогов, староста снова обрел
смелость и звонкий голос и заговорил решительно, как и подобает человеку в
его положении:
- Ну-с, кто же это сбежал?
- Она... Аника, - ответил Срея.
- Вот и хорошо, - равнодушно сказал староста, - скатертью дорога.
- Точно! - добавил писарь.
- Да... но ребенка оставила.
Только что успокоившийся староста снова помрачнел.
- Какого еще ребенка... своего, что ли?
- Своего!
- Выходит, сговора с ребенком не было, - продолжал староста якобы на
языке официальных бумаг, да и то брякнул так, лишь бы сказать что-нибудь,
как человек, который поет в лесу, пытаясь прогнать страх.
- Выходит, Аника сбежала, а дитя свое подкинула общине, - коротко
подытожил писарь.
- Так оно и есть! - сказал вполголоса староста, замолчал, задумался
глубоко и начал жевать тот самый документ, который недавно подписывал.
Молчал староста, молчал и писарь, а Срея сперва смотрел то на одного,
то на другого, а потом спросил:
- Как теперь быть-то?
Староста сделал вид, что не слышит вопроса Среи, так как себя он уже
несколько раз спрашивал о том же самом.
Срея не унимался:
- Как теперь быть-то?
Староста опять сделал вид, что не слышит вопроса, и стал интересоваться