"Бранислав Нушич. Дитя общины " - читать интересную книгу автора

службы был у Аники, писарь упрекнул старосту:
- Что же ты, староста, делаешь?
- А что такое?
- Вместо того чтоб в церковь идти, ты к Анике... Смотри, сраму не
оберешься. Не дай бог, уездный начальник прознает, ведь чем чиновник важнее,
тем он лучше слышит.
- Что ты мне такое говоришь! - притворно возмутился староста.
- А то, что слышишь! - ответствовал писарь.
Этот разговор у них был давно, а теперь, когда все выплыло наружу, они
схватились не на шутку.
- Говорил я тебе, староста, что в свое время это себя окажет.
- Что окажет? - удивился староста.
- Безобразие твое! - сказал писарь.
- Нету тут никакого безобразия! Я эту Анику, можно сказать, знать не
знаю. Покойного Алемпия помню, сажал его в кутузку раза два-три, а о ней
понятия не имею.
- Рассказывай кому другому! Ты мне глаза не замазывай. Я твои делишки
знаю.
- А я твои! - заорал староста.
- Ну, коли знаешь, - вспылил писарь, - то вот мы ими и займемся, ты
моими делишками, я - твоими, а там что бог даст!
После этого староста с писарем совсем перестали разговаривать, будто и
знакомы никогда не были.
Поссорился староста и с лавочником Йовой. Спрашивает он его как-то:
- Ты Анике в долг товары давал?
- Давал, - отвечает Йова.
- А в книгу ее долг записывал?
- Нет, - говорит Йова.
- Еще бы! Ты ей долг в другое место записывал, куда порядочному
торговцу записывать долги не положено. Полюбуйся теперь, что из твоей записи
родилось. Ступай за своим ребенком!
- А при чем тут я? - возмущается лавочник.
- А кто же еще? Сам признаешься, что давал ей так... в долг!...
- Давал, но я это... Просто у меня доброе сердце.
- Раз у тебя доброе сердце - вот и бери ребенка. Твой он!
- Знаешь что, староста, - не вытерпел и лавочник, - если на то пошло,
отец ребенка известен. Твоя власть посильнее моего кредита.
- Чтоб я больше этого не слышал! - взорвался староста.
- И не услышишь, я это уездному начальнику на следствии скажу! - кричал
лавочник. Староста не остался в долгу и выругал его словами, какими, по
известному национальному обычаю, начальство обкладывает граждан.
С того времени лавочник со старостой не то что не разговаривали, не
здоровались даже. Прослышав об этом, батюшка стал на сторону старосты и тоже
поссорился с лавочником, а днем позже вспыхнула ссора между попом и
старостой. И ссора эта была весьма нешуточная.
Пришел староста к батюшке и начал разговор спокойно, по-дружески:
- Пришел я к тебе, батюшка, посоветоваться: как быть с этим?
- С чем?
- С безобразием, что творится в селе.
- А какое мне до этого дело? Эта забота не моя, а твоя. Пусть у каждого