"Герт Нюгордсхауг. Бастион " - читать интересную книгу автора

Ермунну. Случай был парадоксальный. Человек глубоко верующий, он отличался
добродушием и кротостью святого Петра. Но лишь в трезвом состоянии. Выпив,
он менялся до неузнаваемости. Превращался в скота. Грубил. Богохульствовал.
Шумел и выхвалялся. А пил он, надо сказать, помногу и часто. Богослова уже
перестали обслуживать во всех заведениях студенческого городка и в кое-каких
барах в центре Осло. Например, в "Кабачке Энди". Нужно было очень
постараться, чтобы тебя отказались обслуживать в "Кабачке Энди", но теолог
Коллунг этого добился.
Накануне вечером у Коллунга состоялась очередная грандиозная попойка.
Ермунн забегал к нему. Видел кавардак, батарею бутылок, пепельницы, полные
окурков. А посредине - самого теолога в черных сапогах, гнусаво
разглагольствующего по-немецки о "расе господ", о "сверхчеловеке",
цитирующего Ницше вперемежку с Библией - сочетание, которое трудно было
переварить даже убежденным атеистам. Ермунн ретировался, когда богослов снял
висевшую на стене плетку. Этой плеткой он подвергал символическому избиению
евреев, женщин, карликов, монголоидов и прочих недочеловеков, не принимавших
участия в его кутежах.
Сейчас Ермунн с интересом прислушивался.
- ...Да святится имя твое. Да будет воля твоя, яко на небеси и на
земли. - Это был "Отче наш". По утрам он всегда читал "Отче наш". Голос у
богослова был слабый, едва слышный. Скоро он откинет с головы одеяло... -
...яко твое есть царство и сила и слава вовеки. Аминь.
Прошло десять секунд. Двадцать. Затем последовал взрыв.
- Проклятье, черт бы!.. - Это теолог заметил беспорядок в комнате,
пустые бутылки, окурки. Что-то загремело. Распахнулось окно. Из него
полетели бутылки и пепельницы, пластиковые пакеты и шелуха от креветок. Все
это сыпалось мимо окна Ермунна. Наконец вновь наступила тишина, а потом со
второго этажа стали доноситься всхлипы. Богослов пребывал в раскаянии.
Так повторялось каждый раз. После своих кутежей богослов Коллунг
глубоко и искренне раскаивался и по многу дней не вылезал из дому. Затем он
отваживался выползти в Блиндерн,* позаниматься в читальном зале. Отлучался
он ненадолго, и дело непременно оканчивалось новой пирушкой. В этом
заколдованном кругу богослов и вращался, колесо фортуны тащило его то в
глубочайшую тьму, то к лучезарному свету. А Святой Дух все вертел и вертел
это колесо.
______________
* Район Осло, где расположено новое здание университета.

С приятелями богослова Коллунга Ермунна свел Симон Хегген. Когда они
около года тому назад, осенью 1965 года, перебрались в Осло, Симон завел
весьма разнообразные знакомства. Он легко сходился с людьми, и его добрый
нрав быстро завоевал ему всеобщее расположение. Ермунна, однако, беспокоили
попойки и пирушки, до которых стал охотником Симон.
Однажды Симон объявил, что нужно сходить в гостиницу "Астория" выпить
пива. Почему именно в "Асторию", удивился Ермунн, мало ли других прекрасных
кабаков? Но Симон отговорился тем, что туда захаживает кое-кто из его
знакомых.
В зале "Астории" сидела компания молодых ребят. Лица Ермунну ничего не
говорили, но из нескольких слов, брошенных Симоном, он понял, что
большинство ребят - студенты. Симон представил Ермунна, и они сели за