"Л.Новиков, А.Тараданин. Сказание о 'Сибирякове' " - читать интересную книгу автора

смертоносные снаряды, поднимая высоченные столбы взбесившейся воды. Но он
шел и шел вперед. По какой-то счастливой случайности первый залп противника
почти не причинил [88] вреда. Надо полагать, фашистский командир не был
готов к такому неожиданному повороту событий. Он, видимо, рассчитывал, что
одного выстрела будет достаточно для устрашения жертвы. Сколько судов разных
стран спускали флаг по первому же его приказу, стопорились машины! Команды
поспешно спускались в шлюпки, а потом - несколько неторопливых выстрелов по
застывшей мишени, и все кончено. Так случалось не раз на разбойничьей дороге
рейдера.
Но теперь перед фашистами было советское судно. Его экипаж не испугали
десятки тяжелых орудий закованного в броню бандитского корабля. "Сибиряков"
смело ринулся в бой со своими четырьмя крохотными пушчонками. Разве могли
понять гитлеровцы, что в эту минуту советские моряки думали не о спасении
своей жизни, а о тех, кто шел сейчас ледовыми дорогами Арктики!
Срезало верхушку фок-мачты, она падала, задевая за ванты и увлекая вниз
красный трепещущий лоскут.
- Флаг! Сбило флаг! - раздались голоса.
"Как же без флага-то? - подумал Иван Алексеев и помчался по трапу к
тому месту, куда рухнул обломок мачты. - Гады, еще решат, что мы сдаемся".
Иван бросился к мачте, но в эту минуту резкая боль пронзила левый бок.
Руки судорожно прижались к груди, сквозь пальцы сочилась кровь. Жгло спину,
на нем горела фланелевка. Старшина пытался стащить ее, но онемевшие руки не
слушались.
Подбежали Новиков и Синьковский, помогли снять рубаху.
- Флаг! - только и смог сказать Алексеев. Новиков понял.
- Ваня! - крикнул он почти в самое ухо Синьковскому. - Помоги старшине,
я мигом.
И он убежал.
Через минуту все увидели взбиравшегося на мачту матроса. Не многие
разобрали сквозь дым, кто это, но увидели, что за человеком поднимается
алая, как пламя, полоса.
Над судном рвались снаряды, и жизнь смельчака висела на волоске. Взоры
всех были прикованы к маленькой фигурке на мачте. И вот уже ветер развернул
кумачовое полотнище, и оно гордо заколыхалось над "Сибиряковым". Бой
разгорелся с новой силой.
А матрос? Матроса уже не было в живых.


* * *

- Скворцов! Скворцов! Дунаев! - кричал в трубку Никифоренко.
Артиллеристы не отвечали: связь нарушилась. Офицер бросился к трапу.
Вскоре его звонкий голос разносился где-то на корме. Выстрелы орудий,
надсадный вой собак, жалобное мычание коров, резкие выкрики команд. Дикая
какофония раскалывала мозг, терзала нервы.
- Скажите, что мне делать, Зелик Абрамович! - кричал в ухо комиссару
Золотов. - Я должен что-то делать, иначе можно сойти с ума!
- Помогайте подносить снаряды! Снаряды, понимаете? Идите к Дунаеву!
Золотов кивнул головой и помчался к носовым орудиям. В это время
страшный удар потряс судно: одиннадцатидюймовый снаряд угодил в корму.