"Л.Новиков, А.Тараданин. Сказание о 'Сибирякове' " - читать интересную книгу автора

провела в капитанской каюте, [51] она почувствовала: этот человек, столь
мягкий в обращении, видимо, очень требователен, умеет заставить подчиняться
себе.
Боцман шел следом за Валей, указывая дорогу. Он ступал осторожно,
словно впереди него шагал не человек, а хрустальная ваза. Андрей Тихонович
про себя отметил: "Зачем таких на корабль посылают, да еще в самое пекло?
Ветер подует - снесет как былинку с палубы".
Санчасть размещалась в небольшой каюте, очень чистенькой и светлой.
Валя осталась ею довольна. Боцман авторитетно заявил:
- Вот тут и будут ваши апартаменты, а больных у нас не водится, не
положено.
- Ну и хорошо, - сказала девушка.
Каюта врача, такая же опрятная, как и лазарет, оказалась рядом.
Весть о том, что на пароходе появился новый врач, что это девушка, да
еще симпатичная, мигом облетела судно. И сразу, откуда ни возьмись,
появились "больные". Люди шли к доктору с каждой царапинкой: "Болит - мочи
нет!" Валя всех внимательно выслушивала, осматривала и щедро смазывала
царапины йодом. Матросы тут же начинали уверять, что им полегчало. Она
улыбалась, понимая шутку, и говорила:
- Вот видите.
К вечеру добродушный боцман обнаружил, что добрая половина матросов
"заболела", ходят забинтованные. Даже Юра Прошин пришел познакомиться с
доктором. Пришлось бедному парню проглотить таблетку от "боли в животе".
Боцман не выдержал такого "безобразия" и отправился к лазарету навести
порядок. Там он застал нескольких матросов. Увидев Павловского, они,
казалось, присмирели, но несколько пар глаз лукаво смотрели на боцмана:
теперь только и жди, что начнут сыпаться хлесткие остроты.
- Чего уставились, ребята? Шли бы лучше отдыхать, коли с вахты
сменились.
- Да мы ничего, - ответил за всех кочегар Матвеев. - Давно не болели,
вот и охота с доктором познакомиться. [52]
- Да и вы никак тоже прихворнули? - сочувственно спросил боцмана Саша
Новиков. - Может, у вас под ложечкой засосало? Али животик заболел?
- Нет, у боцмана аппетит пропал, - снова сказал Матвеев, - Осунулись
вы, Андрей Тихонович. Так мы вас вне очереди. Не стесняйтесь, у доктора есть
чем аппетит поднять! Эх, забористый спиртик, говорят, у медицины.
Сдержаться уже никто не мог, все раскатисто гоготали. Боцман, который
старался оставаться серьезным, в конце концов не выдержал, махнул рукой:
- А ну вас к шутам! - и поспешил убраться с глаз долой.
Не вошел он тогда в кабинет к врачу, но все равно вскоре по палубам уже
гулял рассказ, как "боцман лечиться, ходил".
За день до отхода в рейс капитан распорядился отпустить всех, кто
просился, на берег. Возвращались на судно, лишь когда забрезжил рассвет. В
сиреневом тумане на мокром бетоне причала группами стояли люди. Моряков
пришли проводить родные, друзья, подруги. Грустно провожать корабль в любое
время, а в военное особенно. У многих женщин в руках платочки, нет-нет и
приложат к глазам. Только жены поморов не плакали. Они свое горе выплачут
потом, дома, наедине. Исстари так повелось у поморов, у соломбальцев -
особая это порода людей.
На "Сибирякове" было много соломбальцев: Павловский, Вавилов, Сафронов,