"Алексей Силыч Новиков-Прибой. Одобренная крамола" - читать интересную книгу автора

с изображениями святых отцов.
- Сколько, поди, денег потратил на эту чепуху, а для чего,
спрашивается? - замечает один марсовой, лежа на кровати и зевая во весь
рот.
- Сразу видать, что замешан на пресной водичке, - отвечает Брагин, -
иначе не рассуждал бы так.
- А ты - на дрожжах?
- На самых настоящих. Поэтому меня трудно превратить в болвана.
- На справку! - проиграв в медную дудку, командует дежурный по роте.
Простояв на перекличке и пропев вечерние молитвы, матросы толкутся
около Брагина, прося:
- Ну-ка, браток, уважь публику!
- Да уж будете довольны, - отвечает Брагин и достает из-под подушки
книгу.
Он читает стоя, не торопясь. Голос его, немного вздрагивая, звучит
все громче и внятнее, брови нахмурены, а худощавое лицо серьезно, как у
проповедника.
Матросы, собравшиеся почти со всей роты, слушают его с напряженным
вниманием, застыв на месте, чувствуя какую-то смутную тревогу. И не
удивительно: в книге резко критикуется царское правительство, беспощадно
вышучивается полицейская религия, а попы бичуются такими резкими
сарказмами, что, кажется, от них летят только клочья. Раздаются слова,
новые, страшные, никогда еще не слыханные, разрушая, как каменные глыбы,
установившиеся взгляды на жизнь. Все озарено пламенем глубокой мысли,
слушатели охвачены трепетом и безумным страхом от впервые вспыхнувшей
перед ними во всем своем ослепительном блеске правды.
- Брось, слышь! В остроге сгноят... Разве можно это при всех
читать? - толкая Брагина, предупреждают его друзья.
- Не мешайте! - резко отвечает машинный квартирмейстер и, окинув свою
аудиторию торжествующим взглядом, вытирает рукавом форменки потное лицо.
- Это он из головы выдумывает, - воспользовавшись паузой, кричит
кто-то из толпы.
- Подойди и посмотри!
Несколько человек, протолкавшись вперед, с любопытством заглядывают в
книгу, щупают ее руками, вырывая друг у друга.
- Отступи на мостовую! - кричат им другие.
- Продолжай читать! Читай дальше! - гудят нетерпеливые голоса.
Брагин, усевшись на шкаф, чтобы его могли все видеть, начинает снова
читать с еще большим воодушевлением.
А матросы, придвинувшись к нему ближе, слушают жадно, не спуская с
него глаз.
По мере того как прочитываются новые страницы, любопытство их все
возрастает. Незримый дух гения, передаваясь через голос чтеца, покоряет
слушателей. И всем кажется, что в их уродливую и сумрачную жизнь врывается
золотой луч истины, освещая бездну людской лжи и порока.
- Ай да книга! - изредка восклицают из толпы.
- Ровно поленом, вышибает дурь из головы!
- Другая книга как будто и складная, но такая мудреная, точно ее
аптекарь сочинил, - восторгается чей-то бас. - А тут все ясно, что и к
чему.