"Алексей Силыч Новиков-Прибой. По-темному" - читать интересную книгу автора

состарился... согнулся... Один он теперь... Я не могу ему помочь...
Наташа заплакала.
Я прекратил расспросы и задумался.
Все это тяжелое и безотрадное было знакомо мне.
Буря, постепенно усиливаясь, доходит до наивысшей степени напряжения.
Мощный рев доносится до нас сквозь железо. Чувствуется, как там, за
бортом, происходит титаническая борьба стихийных сил. Глухие удары по
бортам корабля следуют один за другим, и это продолжается без конца. Падая
то на один борт, то на другой, он приходит в трепет, точно живое существо.
Порой на мгновение останавливается, словно раздумывая, потом, вдруг
рванувшись, несется вперед бешено и порывисто.
Сначала я кое-как держался, стараясь поддерживать и Наташу. Но долго
мы не можем сопротивляться качке. При сильных толчках мы опрокидываемся,
перекатываемся с одного места на другое, ударяемся о железные борта.
Уголь, как говорят кочегары, "гуляет". Большие куски его катятся за нами,
то осыпая нас мусором, то прощупывая тело острыми углами. Ни минуты
отдыха. Боль нестерпимая. В особенности, когда ударишься об уголь
обожженным боком.
Чувствую, что с каждой минутой Наташа угасает. Начинает впадать в
беспамятство. Бредит:
- Не толкай меня... Мне больно. Да, да... Этот план не годится... Нас
переловят...
Сознание к ней возвращается все реже и реже. Однажды в такие минуты я
спрашиваю ее:
- Плохо, Наташа?
- Скорее бы конец... Бог мой!.. О, проклятие!..
Трофимов принес нам свой матрац. Пробую уложить на него больную, но
она каждую секунду скатывается с матраца.
Проходят сутки. Может, больше. Буря не прекращается. По словам
кочегаров, волны перекатываются через верхнюю палубу, сорвана одна шлюпка;
опасаются аварии...
Наташа, как-то придя в себя, кричит с болью:
- Не хочу, не хочу!.. Мне страшно... Вынесите меня наверх...
- Но ведь там вы попадетесь капитану... Он выдаст...
Она снова начинает бредить.
Подкатываемся к борту. Лежим некоторое время рядом на одном месте.
Вдруг она бросается мне на грудь. Руки ее обвиваются вокруг моей шеи.
Чувствуется ее горячее, порывистое дыхание.
- Милый, милый Егор... - шепчет она, целуя мое лицо.
Больные, неестественные ласки чужой умирающей женщины среди жуткого
мрака приютившей нас ямы, при зловещих звуках завывающей стихии, наполнили
все мое существо тяжелым леденящим ужасом. Я стараюсь освободиться от
объятий. Но она не отпускает и плотнее прижимается ко мне.
- Дорогой мой!
Но тут на помощь мне приходит буря, рванувшая корабль с такой силой,
что я мгновенно оказываюсь у противоположного борта, и острый кусок угля
больно впивается в мою обожженную щеку.
В последний раз возвращается к Наташе сознание. Сквозь сон слышу ее
слабый голос:
- Товарищ... Дмитрич...