"Алексей Силыч Новиков-Прибой. Капитан первого ранга (Роман)" - читать интересную книгу автора

Алексей Силыч НОВИКОВ-ПРИБОЙ

КАПИТАН ПЕРВОГО РАНГА
______________________________

Роман

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

I

Захар Псалтырев, о необыкновенной истории которого я хочу рассказать,
с новобранства находился со мною в одном взводе. Мы были с ним одинакового
роста и поэтому, выстраиваясь на дворе флотского экипажа для маршировки,
становились рядом. Он был моим соседом и по жилому помещению. На третьем
этаже большого кирпичного корпуса, в одной из четырех камер, занимаемых
нашей ротой, койка Захара Псалтырева стояла третьей от моей. Таким
образом, я имел возможность наблюдать за ним днем и ночью.
Помню, в экипаж он явился в домотканом коротком зипунишке, в облезлой
заячьей шапке, в лаптях, с небольшим сундуком за спиной. Засунув сундук
под койку, он уселся на нее, снял с кудрявой темно-русой головы шапку и
распахнул зипун. Потом пытливо оглядел большими серыми глазами камеру.
Длинная, она вмещала в себе более сорока коек, расставленных в два ряда,
причем между каждой парой коек возвышалось по шкафу. На продольной
фасадной стене висели в рамках какие-то правила для матросов, изображения
золотых погон флотских чинов, патриотические лубочные картины. С другой
поперечной стены, из посеребренного киота, строго смотрел на людей
покровитель моряков - Николай-чудотворец. Лицо Псалтырева, обескровленное
деревенской нуждой, на момент приняло выражение беспредельной тоски. Но
сейчас же он расправил, словно от усталости, широкие, крутые плечи и,
тряхнув кудрявой головою, промолвил:
- Ну, ладно! Начало сделано. Остается немного - только семь лет
прослужить.
Кто-то из новобранцев посмеялся над ним:
- Что ж это ты явился во флот в таком наряде?
Псалтырев, не смущаясь, ответил:
- А для чего мне другой наряд? Казенное добро получу, - защеголяем.
Мы все были подстрижены нолевой машинкой. На второй день нас сводили
в баню. Недели через две мы все оделись в одинаковую флотскую форму.
За это время мы перезнакомились друг с другом. Мы уже о многих знали,
откуда кто пришел, какая семья у него осталась, знали, кто женат и кто
холост и чем занимался дома. По праздникам у нас учений не было, но в
город все равно никого не отпускали. Приходилось сидеть в камере и
скучать.
Прошло две недели, как мы поселились во флотском экипаже, а некоторые
новобранцы все еще с завистью относились к тем, которые по каким-либо
причинам были забракованы приемочной комиссией. Тут же вспоминались разные
случаи.
Захар Псалтырев, прислушиваясь к разговорам, долго молчал, а потом
заявил: