"Алексей Новиков-Прибой "Поход" (Цусима. Кн. 1)" - читать интересную книгу автора

что потом достаточно было только увидеть капральские усы, чтобы
тошнотворное состояние у человека сразу, словно по волшебству, исчезало.
По срезам нельзя уже было пройти - смоет. На юте у нас находилось
более ста тонн угля. Волны, наседая на корму, постепенно размывали его и
выбрасывали за борт, и не было возможности спасти драгоценное топливо.
Кормовая башня и две боковые башни, расположенные на срезах, часто
оказывались под бурлящим слоем океана. Как ни старались мы защитить свой
броненосец, задраивая все люки, иллюминаторы и горловины, однако вода
проникала в него всюду, разливалась по каютам и палубам, в подбашенных
отделениях.
К вечеру я поднялся на задний мостик. Там встретился я с инженером
Васильевым. Он был весь мокрый и все-таки не уходил вниз, под прикрытие.
Этот человек всегда меня удивлял своей неуемной жаждой все познать. И
теперь, прячась от брызг и ветра за рубку, он стоял с секундомером в руке,
наблюдая за размахами бури.
Напор ветра настолько был силен, что затруднял дыхание. Руки
инстинктивно за что-нибудь хватались. Казалось, что бушующий воздух
подхватит нас и, крутя, понесет в пространство, как пушинки. Даже высота
мостика не спасала людей от брызг и клочьев пены.
Васильев окинул глазами взъерошенный океан и заговорил, выкрикивая
слова:
- Какая сила растрачивается напрасно! Если бы человек сумел
использовать всю энергию бури, что можно было бы с нею натворить!
По его расчетам, длина волны иногда доходила до пятисот футов, а
высота ее равнялась сорока футам. "Орел", содрогаясь, дыбился и лез на
водяную гору, как фантастически огромный бегемот, а потом, перевалив через
нее, бессильно нырял носом в разверзшуюся падь, задирая к небу корму. В
одну минуту он переваливался с борта на борт восемь раз. Мало того, в
течение той же минуты броненосец в миллион пудов весом поднимался шесть
раз на высоту четырехэтажного дома - и все это с такой легкостью, как
будто он не превышал тяжести детской люльки. Несмотря ни на что, он шел
вперед десятиузловым ходом. Вместе с ним и мы испытывали четырехмерное
движение.
В это время чем бы человек ни занимался, - думал ли он о жизни или
смерти, мечтал о счастье или отчаивался, работал или спал, творил молитвы
или ругался, - буря не переставала мотать его в разные стороны и шесть раз
в минуту поднимать, как на лифте, вверх на сорок футов.
Васильев восторгался своим броненосцем:
- "Орел" больше подвержен килевой качке, чем бортовой.
Это объясняется тем, что он имеет форму заваленных бортов. Помогают
тут еще лучше и бортовые срезы. Волна, попадая на один срез, предотвращает
размах судна в противоположную сторону. Все четыре однотипных броненосца
"Суворов", "Александр III", "Бородино" и наш - сконструированы в отношении
бортовой качки довольно удачно. А вот "Ослябя" сделан по-другому, а потому
и крен у него больше, чем у нас.
На транспорты жутко было смотреть. Казалось, что каждый из них,
свалившись на тот или иной борт, никогда уже, больше не поднимется. Но они
выпрямлялись и шли вперед наравне с правой колонной броненосцев. В общем,
все четырнадцать кораблей являли собою изумительное зрелище, окутываясь в
лохмотья пены и беспрестанно совершая бешеный танец. Иногда какой-нибудь