"Алексей Новиков-Прибой "Поход" (Цусима. Кн. 1)" - читать интересную книгу автора

"Россией управляет не правительство, а шайка разбойников,
возглавляемая венценосным атаманом Николаем Вторым". Случайно по жилой
палубе проходил мичман. Цапнул он у одного матроса прокламацию и
спрашивает свирепо так, с пылом и жаром: "Ты, такой-сякой, что это
читаешь? Где это ты взял?" А тот спокойно отвечает: "Батюшка дал. Он всем
на баке раздает". Глянул офицер вокруг - все читают. И покатился в
кают-компанию на велосипеде не догонишь.
Там целую тревогу поднял. "Бунт, кричит, у нас на корабле! Во главе
всех поп наш стоит". Все офицеры гурьбой - на бак. У всех револьверы
наготове.
Впереди командир шагает, спотыкается. А Бегемот в это время последние
остатки раздавал и все приговаривал: "Братие во Христе! Вижу я, что вы
становитесь на путь истинный". Командир как бросится к нему, да как заорет:
"Мерзавец! Команду вздумал бунтовать! Арестовать его, арестовать
немедленно!" Моментально явились часовые и повели Бегемота в карцер. А он
с испугу так обалдел, что не может слова сказать, только мотает кудлатой
головой. Всю его каюту обшарили - ничего не нашли, кроме священных книг и
листков. Тут только догадались, какая загвоздка произошла. Попа выпустили.
Начали у команды обыск производить.
Кончил Голубев свой рассказ, посмеялись над ним, начал другой матрос
на иную тему. Нельзя было всего переслушать. Я ушел на верхнюю палубу.
Справа эскадры открылся остров св. Фомы, принадлежащий Португалии.
Издали он походил на небольшое серое облако, упавшее на равнину моря. А по
справочнику было известно, что остров занижает площадь около тысячи
квадратных километров и поднимается вверх на два километра.
Утром 13 ноября эскадра наша остановилась: где Габун? По-видимому,
флагманские штурманы сбились с курса. Послали пароход "Русь" в сторону
видневшегося берега разыскать место нашей стоянки. После обеда разведчик
вернулся обратно. Оказалось, что мы пересекли экватор, а Габун лежит выше
этой воображаемой линии миль на двадцать.
Вечером стали на якорь в нейтральных водах, южнее входа в реку Габун,
в двадцати милях от города Либрвиль, в четырех милях от берега. Море,
вздыхая, выкатывало небольшие волны на низкий золотистый берег. А дальше
загадочной стеной стоял густой лес. В бинокль можно было разглядеть
масличные пальмы.
С наступлением ночи слева от нас, на вышке мыса, приветливо замигал
одинокий маяк.
На второй день, выйдя из реки Габун, присоединились к эскадре
немецкие угольные пароходы. Опять началась угольная чума. Когда это все
кончится?
Мы стояли вне территориальных вод Франции, однако местный губернатор
предложил нам убраться в другую бухту, еще более глухую и дикую. Но это
было бы для нас слишком позорно. Хорошо сделал адмирал Рожественский что
не послушал губернатора и продолжал грузить уголь.
Месяца полтора назад чернокожие дикари, фаны, съели четырех
французов, отправившихся в лес за слонами. Известие об этом произвело на
матросов потрясающее впечатление. Все начали усиленно смотреть на берег,
словно могли увидеть там страшных людоедов.