"Алексей Новиков-Прибой "Поход" (Цусима. Кн. 1)" - читать интересную книгу автора

сходит на нас божья благодать. Нас загнали в церковь насильно, с битьем, с
матерной руганью, как загоняют в хлев непослушный скот. А если уж нужно
было заморочить голову команде и поддержать среди нее дух религиозности,
то неужели высшая власть не могла придумать что-нибудь поумнее?
Обедня кончилась. Матросы гурьбой поднимались на верхнюю палубу.
Церковь быстро опустела.
Сойдясь с боцманом Воеводиным, я спросил его:
- Ну, как тебе нравится наш батюшка?
Он шепнул на ухо:
- Не поп, а какая-то протоплазма.
Вечером те же матросы, собравшись на баке, будут с удовольствием
слушать самые грязные анекдоты о попах, попадьях и поповых дочках.
Эскадра наша подвигалась вперед, к экватору, в пылающую даль океана.
Шестой день миновал, как мы вышли из Танжера. Между прочим, там мы
оставили по себе нехорошую память: транспорт "Анадырь", снимаясь с якоря,
зацепил лапой телеграфный кабель. Адмирал Рожественский, не придумав
ничего другого, приказал разрубить кабель. Жители Танжера и всего края
остались без телеграфного сообщения. За кого они теперь считают нас?
По небу рассыпались редкие облака и, роняя тени на водную
поверхность, плыли в одном с нами направлении, словно провожали эскадру.
Напор пассата немного ослабел. Воздух, насыщенный испарениями, терял
прежнюю прозрачность, линяли и пышные наряды океана. На корабле
становилось все горячее.
Ночью убавили число оборотов в машине, чтобы войти в незнакомый порт
при дневном свете. Мы с боцманом Воеводиным стояли на баке, на самом носу
корабля, и смотрели за борт, любуясь, как сверкает вода, выворачиваемая
форштевнем. Около нас очутился строевой унтер-офицер Синельников.
- Ноченька-то какая темная, - сказал он рваным от постоянной ругани
голосом.
- Да, ты точно определил, - насмешливо ответил я. Этот здоровенный
унтер, длиннолицый, лупоглазый, с редкими, словно у кота, усами, давно уже
был у меня на подозрении. Сколько раз он подкатывался ко мне и заискивающе
заговаривал со мною. Его интересовало, за что мы воюем и кто победит в
предстоящем морском сражении. Иногда просил у меня почитать книги. Больше
всего меня настораживало, что он при мне начинал ругать начальство за его
несправедливость и жестокость, тогда как мне известно было, что именно от
его кулаков больше всего доставалось молодым матросам.
Корабли замигали красными и белыми фонарями Степанова.
- Любопытно бы узнать, о чем они переговариваются, - сказал
Синельников, обращаясь ко мне.
- А ты спроси у вахтенного начальника.
- Да ведь это я только к слову сказал. А на самом деле, на кой черт
мне сдались все огни - и красные и белые. Скучно что-то.
Он постоял немного и ушел.
Боцман Воеводин промолвил:
- Нехороший человек он, этот Синельников.
- Чем?
- Язык длинный. Выслуживается, чтобы скорее в боцманы его произвели.
Я хотел расспросить о Синельникове подробнее, но Воеводин заявил:
- Однако спать пора. Спокойной ночи.