"Алексей Новиков-Прибой "Поход" (Цусима. Кн. 1)" - читать интересную книгу автора

отливала, как дорогой бархат. Это был богатырь и красавец среди своих
собратьев. Когда его начали поднимать, он вдруг завозился, замотал
головой, весь изгибаясь и размахивая ногами. Несмотря на сопротивление,
гордень продолжал тянуть его вверх. В это время мичман Воробейчик, сверкая
стеклами пенсне, что-то крикнул по-французски сакалавским ребятам, показал
им серебряный франк и бросил его за борт. Монета упала вводу, как раз под
быком, которого медленно поднимали на воздух. Чернокожий мальчик лет
двенадцати с раздувшимися, словно от опухоли, щеками, за которые он
закладывал пойманные медяки, нырнул за монетой. Расстояние до нее было
довольно большое, и она успела погрузиться глубоко, прежде чем попала ему
в руки.
Бык был поднят выше борта, когда передняя часть стропа неожиданно
съехала к задним ногам. Потеряв равновесие, он повис вниз головою, но
через секунду-две, выскользнув из стропы, бултыхнулся в море и сразу исчез
в глубине. Сакалав, стоявший на пироге, чернокожий хозяин его, весь голый,
если не считать подвязки вокруг бедер, испуганно вскинул руки. Что-то
кричали плавающие ребятишки. На палубе броненосца, глядя за борт, все
молча вытянули шеи.
Очевидно, бык пролетел мимо мальчика, и в тот именно момент, когда
сакалав уже поднимался вверх. Что представилось ему, когда рядом с ним на
большой глубине, в зеленоватой пучине, смутно обозначилось рогатое
чудовище?
А он не мог не видеть его - он нырял с открытыми глазами. Ко всеобщей
нашей радости, мальчик всплыл целым и невредимым, но тут же, запрокинув
шерстистую голову, заорал истошным голосом. Руки его несуразно зашлепали
по воде, словно были надломлены. Он ошалело бросался то в одну сторону, то
в другую, пока его не выхватили на пирогу.
Команда на борту загалдела, а кто-то громко произнес:
- Вот, подлый гад, что наделал.
Мичман Воробейчик как будто не слышал этих слов и, заложив руки за
спину, стоял у борта с напускным равнодушием на побледневшем лице.
После мальчика через несколько секунд показалась на поверхности
рогатая голова. Теперь внимание всех было сосредоточено на ней.
Один из матросов отметил:
- Нырять может.
Отфыркиваясь горько-соленой влагой, бык мотал головою и, как
ошеломленный человек, моргал выкатившимися глазами. Он сам направился к
пироге, словно искал в ней спасения. Но с нок-рей уже спускался гордень со
стропом.
Сакалав, схватив строп, быстро сделал из, него петлю и накинул ее на
размашистые рога животного. В следующий момент из белозубого оскала
чернокожего вырвался не крик, а какой-то торжествующий визг,
сопровождаемый энергичными жестами рук. Это означало, что нужно выбрать
гордень. Бык, поднимаемый за рога, сгорбил спину, согнул передние ноги в
коленях, а задние вытянул. Под лоб закатились круглые фиолетовые глаза.
Когда его опустили на палубу, он не мог стоять и, словно
парализованный, рухнул на нее животом. При вздохах в его легких что-то
клокотало. Минут десять он лежал, лоснясь мокрой шерстью, неподвижно, с
натуженным взглядом.
Потом вдруг вскочил и, оглашая рейд утробно-угрожающим ревом,