"Алексей Силыч Новиков-Прибой. У дальних берегов" - читать интересную книгу автора

Он знал, что в боте будет тесно, и все-таки взял с собою тринадцать
матросов. В его расчеты входило, чтобы оставшихся было как можно меньше,
иначе на двух остающихся маленьких шлюпках они, если понадобится, не смогут
даже перебраться с одного острова на другой. Вечер прошел в сборах к
отплытию. На бот погрузили провизию, анкерок и банки из-под керосина,
налитые пресной водой, запаслись компасом, хронометром, секстантом и
биноклем. Кроме того, взяли четыре винтовки и пять револьверов. Выпущенный
на свободу боцман хлопотал около бота, стараясь так уложить разные предметы,
чтобы они не мешали работать гребцам.
До поздней ночи в офицерской палатке были слышны возбужденные голоса.
Это спорили между собою командир Трегубов и прапорщик Потапов. Оказалось,
Потапов был недоволен командирским предписанием. В нем говорилось, что
начальником лагеря на берегу остается прапорщик по механической части
Зайончковский - по старшинству лет, а Потапову вручалось командование на
море, как более опытному судоводителю.
С раннего утра 22 июня началась посадка на бот.
В это время разгоряченный прапорщик Потапов догнал командира на берегу
и вручил ему бумагу. Трегубов на ходу молча прочитал ее, сел на бот и
оттуда, махая бумагой, резко выкрикивал:
- Это вам, прапорщик Потапов, так не пройдет. Ваш возмутительный рапорт
я представлю в Петербурге в главный морской штаб.
- Я этого только и хочу - там нас рассудят, - ответил Потапов и,
отвернувшись, зашагал к лагерю +1.
Вслед боту неслись с берега прощальные приветствия, а он, подгоняемый
легким ветерком, под парусами направился вдоль острова к югу. Командир
надеялся через пролив Фриза пройти в Охотское море. Все четырнадцать
соплавателей почувствовали облегчение. Давно уже не было такого веселого
настроения. Другими глазами и без грусти они в последний раз посмотрели на
то место, где так печально оборвался их рейс и где было пережито столько
горьких минут. "Олдгамия" издали оставалась в прежнем положении, но уже
обглоданная пожаром и представляющая собою обезображенный скелет.
Капитанский мостик, штурманская рубка и другие верхние надстройки, раньше
блестевшие эмалевой краской, превратились в груду обгорелого железа с
торчащими мачтами и трубами. Подожженная месяц тому назад, она все еще
дымилась, огонь еще находил горючее в огромных трюмах этого океанского
парохода.
Сырые тучи, как бы оседая, ниже опустились над океаном. Ветер слабел.
Бот сложил свои парусиновые крылья, но продолжал двигаться вперед. Восемь
гребцов, сгибая спины, старательно наваливались на весла. Матросы отсидели
ноги, согнутые в тесноте, но все были бодры. Ведь с каждым взмахом весел
укорачивался путь, ведущий этих людей к их цели. Так гребли моряки до
позднего вечера, пока не попалась им удобная бухточка, куда они и завернули.
Не выходя на берег, они ночевали в боте - по очереди дежуря, чтобы не
вынесло их в море. На рассвете проснулись, позавтракали и тронулись дальше в
путь. Утро было туманное, безветренное, с проливным дождем. Бот под веслами
медленно подвигался вперед и, боясь пройти мимо пролива, держался ближе к
берегу.
В полдень заметили, что высокий горный кряж острова Уруп установился
все ниже, потом скат его обрывался мысом. Дальше начинался пролив Фриза.
- Нобунотс, - сообщил командир название этого мыса по лоции. - Тут на