"Иван Алексеевич Новиков. Пушкин на юге ("Пушкин в изгнании" #1) " - читать интересную книгу автора

к Азову, на нижнем Подолье подожил быть винограду. Из Франции были
доставлены и виноградные лозы, и садоводы. А в благодарность за то, после
поездки в Париж, где посетил Дом инвалидов, послал он ветеранам Людовика
Четырнадцатого сколько-то бочек донского вина. И, говорят, удивлялись вину
ветераны...
Из окон видна была речка Аксай. На много верст по течению соединялась
она разливами с Доном и казалась в ту пору могучей рекой, по которой приятно
бы было совершить путешествие. И не кому иному, как самому генералу, пришла
в голову эта мысль - ехать обратно не на лошадях, а водой. Атаман
предоставил гостям большую четырехвесельную шлюпку. Как хорошо было
отдохнуть от сухопутья. Лодка шла быстро вниз по течению, и после степных
необъятных равнин заманчиво было следить, как по нагорному берегу то
наплывет монастырь, скрывавшийся меж тополей, невысокий, скорее приземистый,
какой-то домашний, но с горящими, плавящимися на солнце луковицами глав, а
то редкой цепочкой возникнут дома - летние дачи, с легкими расписными
заборами, цветами и садиком, а дальше пойдут на целые версты рощи и виноград
по холмам: точно другая Россия.
В станицу приехали поздно, и всем крепко спалось в эту ночь.
Наутро кареты отправлены были водою на большом хорошем судне на тот
берег: ни много, ни мало, как целых восемнадцать верст! Попозже и сами
путешественники переехали в шлюпках, догнав в пути экипажи.
Выйдя на берег, Раевский-отец повернулся, тронул Пушкина за плечо и
сказал:
- Вот мы и в Азии.
Перевалив за Дон, ехали степями еще более двухсот верст, - ехали, не
останавливаясь, спали в экипажах.
Было раннее утро. Пушкин проснулся раньше других и высунул голову из
кареты. Он увидел на горизонте: точно огромная в поле копна голубоватого
сена. Повел головою - еще и еще... Так долгожданное предстало внезапно:
горы! Еще не снежные горы, но уже настоящий Кавказ!
Быстро, но осторожно, чтобы не разбудить своих спутников, выпрыгнул он
из экипажа и подбежал к карете, где ехали девочки. Окно у них было открыто,
опущено.
- Мария! Мария! - позвал он негромко.
Мария спала, не услышала. Но вдруг он увидел два других человеческих
глаза, сверкнувшие, как изумруд. Это была Анна Ивановна - Зара-татарка,
учуявшая эту родную, уже настоящую Азию.
- Вы видите? Видите там?
- Вижу, - сказала она и повела рукою по воздуху.
И в самом движении этом, угловато-стремительном, почудился Пушкину
древний, далекий Восток. Он поглядел еще раз в зеленые эти глаза, потом
отошел и, жадно вдыхая утренний воздух, глядя на горы - далекие, но все
приближавшиеся в сиянии утра, понял внезапно, что будет писать о Кавказе!


Глава вторая

КАВКАЗ

Предгорья Кавказа встретили путников жестокой внезапной грозой, которая