"Наталия Новаш. Непрочитанная тетрадь (Записки психиатра)" - читать интересную книгу автораНаталия Новаш
НЕПРОЧИТАННАЯ ТЕТРАДЬ (Записки психиатра) Сегодня я проспал. Комната залита ярким светом. За окном щебечут растревоженные весенние воробьи. Шторы раздвинуты - я забыл их задернуть... Ночью люблю смотреть на звезды. Легкие прозрачные занавески колеблются сквозняком - в форточку врывается утренняя свежесть. Я снова открываю глаза, и взгляд мой падает на книжные стеллажи; на фотографии за стеклом - Шурик, Лидочка и Ольшевский улыбаются мне с вершины Говерлы; на полке у самого потолка, как обычно, когда я просыпаюсь, шарит по корешкам потемневших томов любопытный солнечный луч, словно пересчитывает - все ли на месте?.. Их обязательно сдадут в макулатуру мои дети... Они и сейчас скептически поглядывают на старую библиотеку. Кому нужна вся эта беллетристика сегодня? Клиника... Клинический подход... Сейчас это не ценят. Сегодня? техника, статистики, ЭВМ... Без ЭКГ и данных лаборатории не ставится нынче ни один серьезный диагноз. А мы когда-то диагностировали и лечили инфаркты без электрокардиограммы... Вот они: учебник Ланга, памятный том Гиляровского, толстенное руководство по внутренней медицине на немецком языке - солидное дореволюционное издание. Книги... Я вез их из Минска в эвакуацию. Спасал в обстрелянном горевшем вагоне... И, вернувшись с фронта, нашел их в тесной подвальной квартире у Оперного: книги, Надежду и сына, который успел вырасти без меня... в одинаковых туристских штормовках - двадцать лет улыбаются мне с вершины Говерлы. Лидочка Ольшевская фантастически хороша. Ее сияющие глаза - я не помню, какого они были цвета: карие или синие, как у брата, - всегда казались мне живыми лучистыми угольками из-за притягивающих зрачков. Темные отросшие волосы удивительно обрамляют лицо... И сияющая улыбка - ликование молодости в глазах. Она стоит посередине, победно простирая вверх руки. Ракурс взят такой, что все трое кажутся одного роста: она сама, ее брат, в жизни непомерно высокий, и восседающий на рюкзаке Шурик. Не зря к нему прилипло это уменьшительное - Шурик... Впрочем, маленький рост его никогда не бросался в глаза. Он машет поднятым альпенштоком. И в глазах у всех - одинаковая улыбка, не изменившаяся за двадцать лет! И тетрадь, оставленная мне накануне их последнего трагического похода, тоже двадцать лет покоится в верхнем ящике моего стола. До сих пор я не набрался мужества в нее заглянуть, и открытие, сделанное так давно, до сих пор остается тайной. Имею ли я право скрывать его столько лет? Не буду ли наказан за сокрытие открытия? Если бы ответ был прост! Может быть, сегодня я объяснюсь, наконец, со своей совестью - запишу созревшие в голове мысли, оставлю после себя эти записки, которые давно собирался сделать. Оттягивать уже нельзя - все чаще колет под левой лопаткой, отнимается от боли рука... Надежда права - разве я выберусь сделать кардиограмму? Нет, все |
|
|