"Наталия Новаш. Ночь святого Христофора (Журнал "Фантакрим-MEGA")" - читать интересную книгу автора

женой, жили в сгоревшем доме. Мельница же, скрытая от нас сейчас кронами
старых ив, уцелела...
Несчастная хромоножка стояла у открытой двери. Завидев нас издали,
стала махать рукой, подзывая к себе, при этом она отчаянно кивала на реку
и бессвязно причитала во весь голос: мол, проклятые нифлунги убили и ее
козу, и белую лошадь, и двух коров...
- При чем тут нифлунги, глупая! - остановила ее старуха. - Негоже
думать тебе про бесовское отродье! Плюнь...
- Нифлунги... Злые нифлунги... - будто в забытье шептала та, запирая
дверь на все засовы, как только мы спустились в подвал.
- Да разве нифлунги боялись бы обыкновенных крыс? - рассердилась
старуха. - Ведь они подземные жители и живут часто в крысиных норах. А эти
бесовские твари боятся пуще огня... - И она, к удивлению моему,
рассказала, как сама была у стен осажденной крепости и видела огненное
кольцо, непрерывную цепь костров, в которых сжигается все живое,
проникающее из замка, - будь то беженец, спасающийся от голода, или крыса,
норовящая прошмыгнуть к реке.
Из слов старухи я понял, что эти дьявольские отродья давно могли бы
взять осажденную крепость - столько у них пушек и загадочных бесовских
машин, но они медлят, как будто сами смертным страхом боятся герцогского
замка, как и всякого, кто придет оттуда...
- Так кто же они, эти твари? - спросил я.
- Бесы! - твердо сказала старуха и широко перекрестилась. - Нифлунгам
нечего делить с нами. У них свой мир и свои тайны. А ежели б им сделалось
тесно в нижнем мире и захотелось вдруг завоевать наш Митгард, они легко бы
это сделали еще тогда, когда Христос по Земле не ходил...
- Лошадь и двух коров... - не унималась между тем хромоножка. - И мою
корову, и старого колдуна...
- Что? - ужаснулась старуха. - Они убили святого старца, царство ему
небесное?!
- Кровь, кровь, - твердила безумная. - Столько крови, как у нашего
кабана... И унесли его на свой корабль, адским шилом пронзивши...
- Душа его с ангелами поет! - сказала, крестясь, старуха и вынула из
котомки свежеиспеченный хлеб. Слова ее, признаться, покоробили меня, но я
счел неразумным вступать сейчас в спор.
В погребе оказался запас вина и сыра. Хозяйка подоила коз. По ее
научению я набрал куриных яиц в сухой осоке, где неслись бездомные куры, и
сварил десяток в своем котелке на еще тлеющих углях пепелища.
При этом я отметил: перерывы в передвижении вражьего флота делались все
короче, плоты тянулись теперь почти нескончаемой вереницей.
Мы утолили голод. Козы жевали сено в дальнем углу. Бедная женщина,
напоенная снадобьем и теплым молоком, спала, постанывая и вздрагивая во
сне. Мы укрыли ее, чем могли, пригодилась и мантия убиенного
чернокнижника. Старуха утверждала, что к ночи дурочка благополучно
разрешится, и просила меня подождать, чтобы вместе переправиться через
реку.
Но я не мог медлить, о чем и сказал, весьма огорчив старуху. Мы глядели
в дверную щель, надеясь, что переправа освободится, но все было напрасно.
Тогда старуха дала совет перебраться на берег поближе к лодке и переждать
на мельнице, где мне будет обеспечена полная безопасность.