"Амели Нотомб. Любовный саботаж (вариант перевода)" - читать интересную книгу автора

воздух.
У меня было все. И сама я была вечным приключением.
Только с Великой Китайской стеной я чувствовала некоторое родство - еще
бы, единственная человеческая постройка, которую видно с Луны. Уж мы-то
понимали друг друга. Она не ограничивала взгляд, но увлекала его в
бесконечность.

Каждое утро меня приходила причесывать рабыня.
Она не знала, что она моя рабыня, и считала себя китаянкой. На самом
деле она не имела национальности, ведь она была моей рабыней.
До переезда в Пекин я жила в Японии, где рабы были самые лучшие. В
Китае рабы так себе.
В Японии, когда мне было четыре года, моя рабыня боготворила меня. Она
часто простиралась передо мной ниц, и это было приятно.
Пекинскую рабыню этому не учили. Утром она приходила расчесывать мои
длинные волосы, которые драла безбожно. Я вопила от боли и мысленно
награждала ее сотней ударов бича. Затем она заплетала мне одну или две
восхитительные косы. Древнее искусство плетения кос в Китае ничуть не
пострадало во время "культурной революции". Я предпочитала одну косу. Мне
казалось, что такая прическа больше подходит персоне моего ранга.
Китаянку звали Чжэ. Такое имя я считала недопустимым и велела ей
зваться очаровательным именем моей японской рабыни. Но она только недоуменно
воззрилась на меня и продолжала называться Чжэ. С тех пор я поняла, что в
политике этой страны что-то неладно.

Некоторые страны действуют на вас как наркотик. Китай - именно такая
страна. Он непостижимым образом вызывает чувство превосходства не только у
тех людей, которые там побывали, но и у всех, кто о нем рассказывает.
Чувство превосходства побуждает к творчеству. Отсюда и огромное
количество книг о Китае. Подобно стране, о которой они написаны, книги эти
либо очень хороши (Лене, Сегален,[1] Клодель), либо из рук вон плохи.
Я тоже не стала исключением из правила.
Китай чрезвычайно возвысил меня в собственных глазах.
Но у меня есть оправдание, к которому мало кто из заурядных поклонников
Китая может прибегнуть: мне было пять лет, когда я приехала в страну, и
восемь, когда я ее покинула.
Очень хорошо помню тот день, когда узнала, что поеду в Китай. Мне едва
исполнилось пять, но я уже поняла главное - мне будет чем похвастаться.
У этого правила нет исключений: даже самые ярые хулители Китая, если им
предстоит туда отправиться, чувствуют себя так, будто их ждет посвящение в
рыцари.
Ничто не придает такого веса человеку, как непринужденно брошенные
слова "я был в Китае". И даже сегодня, если я чувствую, что кто-то
недостаточно мной восхищается, то посреди разговора небрежно вставляю:
"Когда я жила в Пекине..."
В этом действительно есть нечто особенное, потому что, в конце концов,
я могла бы с тем же успехом сказать "когда я жила в Лаосе", что куда более
экзотично само по себе. Но не так шикарно. Китай - это классика, абсолют,
"Шанель № 5".
Не все объясняется снобизмом. Власть живущих в нашем воображении