"Амели Нотомб. Любовный саботаж (вариант перевода)" - читать интересную книгу автора

Амели Нотомб

Любовный саботаж (вариант перевода)

Переводчик благодарит профессора И.С. Смирнова за консультацию по
цивилизации Китая.
Впервые роман опубликован в журнале "Иностранная литература", № 3,
2006.

Пустив коня галопом, я гарцевала среди вентиляторов.
Мне было семь лет. Я наслаждалась избытком воздуха в голове. Чем
быстрее я мчалась, тем сильнее свистел ветер, выдувая оттуда все без
остатка.
Мой скакун вырвался на площадь Великого Вентилятора, в просторечии
именуемой площадью Тяньаньмэнь, и свернул направо на бульвар Обитаемого
Уродства.
Я держала поводья одной рукой. Другой, выражая безграничность
собственного "я", ласкала по очереди то коня, то все пекинское небо.
Элегантность моей посадки восхищала прохожих, заплеванный асфальт,
ослов и вентиляторы.
Мне незачем было пришпоривать скакуна. Китай создал его по моему образу
и подобию - он был горяч и быстр. Его вдохновлял собственный пыл и восторги
толпы.
С первых дней я поняла главное: все, что не красиво в Городе
Вентиляторов, то уродливо.
Иначе говоря, уродливым было почти все.
Следующий вывод напрашивается сам собой: красивее всех на свете была я.
Не то чтобы это семилетнее существо из мышц, кожи, костей и волос могло
затмить неземных дев из садов Аллаха или из международного дипломатического
гетто.
Прекрасен был мой неистовый конный танец на глазах у всего города, бег
моего скакуна и моя голова, надутая, как парус, ветром вентиляторов.
Пекин пах детской рвотой.
На бульваре Обитаемого Уродства от глухих покашливаний, запрета на
общение с китайцами и пугающей пустоты взглядов было только одно спасение -
стук копыт.
Подъехав к заграждению, конь замедлил ход, чтобы часовые могли меня
опознать. Я не показалась им более подозрительной, чем обычно.

Я проникла на территорию гетто Саньлитунь, где жила со времен
изобретения письменности, то есть уже примерно два года эпохи неолита, в
период правления "банды четырех".

"Мир - это все, что имеет место", - писал Витгенштейн в своих
изумительных текстах.
В 1974 году Пекин не имел места. Не знаю, можно ли выразиться точнее.
В семь лет я не читала Витгенштейна. Но еще раньше, чем я прочла
вышеупомянутое умозаключение, я и сама сделала вывод, что Пекин имеет мало
общего с остальным миром.
Я приспособилась к нему. У меня был конь, а мой мозг жадно всасывал