"Ганс Эрих Носсак. Клонц" - читать интересную книгу автора

слева у нас сердце. Но все было именно так, как я сказал. В правой руке я
нес портфель. И мог свободно размахивать им, не опасаясь кого-либо задеть.
Вот тут-то я и увидел, что Клонц идет мне навстречу. Он шагал уверенно
и широко ступая, и вид у него был такой, словно февральская стужа ему
нипочем, словно он и понятия не имеет о нужде. Казалось даже, что он
тихонько насвистывает себе под нос. Зная, что он начисто лишен слуха, я
решил, что мне померещилось. Может, мне вообще все привиделось? Бывает,
встретишь на улице знакомого, с которым у тебя связано воспоминание о
какой-то давней и неприятной истории, и не знаешь, здороваться с ним или
нет, и уже поздно делать вид, что ты погружен в свои мысли и его не
заметил, - короче, старый счет не оплачен и тебе вдруг об этом напомнили -
вот какое было у меня ощущение. Я оглянулся на прохожих, шедших в том же
направлении, что и я. И при этом, видимо, пошатнулся, потому что вдруг
оказался на правой стороне. Может, еще и Клонц подтолкнул меня локтем. Во
всяком случае, туда он за мной последовать не мог. Мы разминулись, и я
пошел своей дорогой.
Заметил ли он меня? Ах, как бы я хотел быть для него пустым местом.


Клонц - один из моих персонажей. Задолго до этого времени он был
хозяином маленького летнего ресторанчика на окраине города. Имелся у него
и тенистый сад, где воскресным вечером можно было поиграть в скат или
выпить кофе. Правда, слова "сад" и "тенистый" принадлежат самому Клонцу и
сильно попахивают хвастовством. Точнее было бы сказать - небольшой дворик
и несколько жалких липок, которые весной долго не осмеливались цвести. Не
стоит, однако, ополчаться за это на Клонца. Реклама - двигатель торговли.
Клонц был высок ростом и склонен к полноте. Запах, который от него
исходил, вероятно, показался бы мне неприятным, но я мог позволить себе
держаться от него подальше. Почему-то от него всегда разило скисшим пивом
- наверно, из-за его профессии. Я до такой степени ненавидел его
голубенькие глазки с голыми веками, что просто не мог глядеть ему в лицо.
Ненавидел рыжеватые волоски на его оголенных руках. А уж бицепсы у него
были! Удивляться тут нечему, ведь ему приходилось ворочать пивные бочки.
Нашему брату такое не по плечу.
Летом он обычно обслуживал гостей, скинув пиджак и отстегнув
воротничок. Когда люди видят на хозяине ресторанчика рубашку с закатанными
рукавами и подтяжки, они решают: тут нам будет уютно. Клонц, во всяком
случае, именно на это рассчитывал, и расчет его чаще всего оправдывался.
Он добродушно и раскатисто здоровался с посетителями, подпуская эдакие
басовитые нотки, придающие голосу солидность. Его мощная, заплывшая жиром
грудная клетка с легкостью издавала эти рулады. О политике он говорил
только то, что в данный момент требовалось. Куда охотнее рассказывал он
мужчинам сальные анекдоты, а когда подворачивался случай, шлепал девушек
по заду так, что они взвизгивали. Короче, он изображал простодушного
добряка и свойского парня.
Несмотря на все усилия, дела его шли плохо, он залез в долги. Причина
заключалась, скорее всего, не в нем, а в самой обстановке того времени.
Все неудержимо катилось под гору. Слишком многие оказались без работы.
Клонц изо всех сил противился разорению. Он додумался даже разбавлять
пиво... Но и это не помогло.