"Ганс Эрих Носсак. Дело д'Артеза" - читать интересную книгу автора

многое и прояснило. Отрицательная позиция, которую Ламбер занял не ради
себя, а в интересах своего друга д'Артеза, сама по себе входила в существо
проблемы. К примеру, он обвинил протоколиста в трусости, поскольку тот
предполагал упоминать о себе в записках только под этим наименованием.
- Каков гонор! - восклицал он. - Да у вас ни малейшего права на
анонимность нет. Для этого надобно хоть что-то собой представлять. Да есть
ли у вас что замалчивать и что предавать забвению? Отчего бы вам не писать
просто "я"? Изберите-ка лучше псевдонимом "я", чтобы затушевать свою
ничтожность.
Избрать псевдонимом "я"? Это были жестокие слова ожесточенного
человека, укрывшегося под маской чудаковатого оригинала. Жестокие, однако,
и по отношению к протоколисту, ибо Ламбер беспощадно обнажил побудительную
причину его замысла.
- Протоколист? Что это вам взбрело в голову? Как можете вы
протоколировать то, чего сами не видели и не пережили? Как собираетесь
повествовать о прошлом, которое не было вашим прошлым, тогда как о
собственном прошлом предпочитаете молчать? Отчего бы вам не сообщить миру,
что у вас нет никакого прошлого? Это было бы по крайней мере поучительно.
Сообщить, что у вас за душой нет ничего достойного сообщения. Дать
зеркало, отражающее лишь историческую мишуру, какой украшает себя ваш век,
но ни единого лица, ни единого характера - ровным счетом ничего, за что бы
вы испытывали страх и что желали бы спасти. Хотя вот идея, напишите об
этом зале!
Замечу, что приведенный разговор состоялся в зале ожидания
франкфуртского Главного вокзала.
- Опишите хлопотливость людей, которым не к чему впадать в отчаяние, -
вот вам выигрышная тема. Существует расписание, и поезда объявляют по
радио. К чему же впадать в отчаяние? Это старомодно. Вон женщина, она едет
навестить своих детей, это видно по подаркам, которыми она нагрузилась. А
дети? Они ждут ее на вокзале какого-нибудь захудалого городишка.
Освободили для матери комнату и кровать. В квартире у них тесновато. И
приезд ее им в тягость. Да уж ладно, две недели как-нибудь перетерпим.
Мама, а ты взяла обратный билет? Ведь это выходит дешевле. Обратно, но
куда? К себе на родину? А родины-то давно и в помине нет, есть только
расписание, на которое можно положиться. Железнодорожных катастроф и то
больше не бывает, вот какой безопасной стала жизнь. Отчего бы вам не
написать о вашем Управлении государственной безопасности? Государственная
безопасность - и никакого государства. Вот ваша тема! А вообще-то говоря,
первую фразу книги вы уже нашли?
Надо сказать, что Ламбер лет двадцать или тридцать назад написал
два-три нашумевших романа, которые сам считал низкопробным чтивом, да и в
истории современной литературы никто их не упоминает. Задавая свой вопрос,
он, быть может, исходил из положения, ныне, пожалуй, утратившего силу,
будто в книге все зависит от первой фразы. Есть у тебя первая фраза,
значит, есть и книга, или что-то в этом роде. Заверений протоколиста, что
у него и в мыслях нет писать роман, Ламбер не слушал.
- Что ж, начните так: "Вчера вечером я свел знакомство с немолодым
писателем, который тщетно ищет первую фразу для своей последней книги".
Опишите, как он бьется, пытаясь скрыть свою никчемность. Придайте ему
две-три карикатурные черточки, меня это ничуть не огорчит. А конец? Как вы